История церкви Василия Великого в Кистыше: дореволюционный и советский периоды

История церкви Василия Великого в Кистыше: дореволюционный и советский периоды

(по материалам новых научных и архивных исследований)

Автор доклада Романова  Вера Николаевна.  Журналист, краевед. Член Союза журналистов России, кандидат филологических наук.

Кирпичный   храм, который стоит сегодня в селе Кистыш Суздальского района, построен в конце XVIII века и имеет три придела: Василия Великого, Ильи Пророка (оба находятся в холодной церкви) и Александра Невского (теплая церковь).

Как свидетельствуют документы, до этого кирпичного храма в Кистыше имелся деревянный, об истории которого удалось установить следующие факты.

История деревянной церкви Кистыше

Когда была построена первая деревянная церковь в селе Кистыш, пока неизвестно. Самые ранние упоминания этой церкви содержатся в «Книге записной о переписке церковных дворов г. Суздаля и Суздальского уезда и о сборе денег», составленной в 1723 году (РГАДА, Ф. 237. Оп.1. Ед. хр. 150) и в исповедной росписи 1747 года[1].

Названная «Книга записная…» от 1723 г. указывает, что кистышская церковь освящена в честь «Святого пророка Илии», что ее настоятелем является «поп Кирил» и что приход церкви составляют 24 двора (цит. ист.).

Точных сведений о деревянной церкви в Кистыше еще не найдено. Но на основании имеющихся на сегодняшний день документов можно высказать несколько догадок.

Архивные материалы показывают, что в XVI веке, к которому относятся первые найденные сведения о Кистыше, и до 80-х годов XVII века Кистыш всегда называется сельцом, а не селом и не деревней.

Согласно справке Ивановского государственного архива от 28.08.2024 г.[2], 14 марта 1673 г. Вотчинный департамент «дал жильцу Ивану Ивановичу Плещееву» «с поместья за службы ево в вотчину с поместного оклада» <…> жеребей с. Менчакова и жеребей сц. Кистоши с пустошами а в них по писцовым книгам 1627-1630 гг. и по раздельным книгам 7160 и 7171 гг. пашни паханые добрые земли 168 четв., крестьянских и бобыльских 20 дворов».

Самая существенная деталь этого документа — определение типа поселения: в 1673 году Кистыш указывается как сельцо.

«По даче 7160 г., раздельным книгам 7171 г. и даче 7181 г.,– приводят другой факт специалисты Ивановского архива, — значилось в жеребье сц. Менчакова пашни 30 четв., а в жеребье сц. Кистоши пашни 15 четв., всего 45 четв., по переписным книгам 7186 г. двор крестьянский и два двора вотчинников» — то есть Кистыш опять фигурирует в документе как сельцо, а не село.

Когда речь идет о ранних периодах отечественной истории, статус населенного пункта имеет крайне важное значение.

Словарь Брокгауза и Эфрона так разъясняет своеобразие сельца как населенного пункта.

«Сельцо состояло весьма часто лишь из одного-двух домов и было весьма малолюдно: в некоторых сельцах сидело всего по одному человеку, в других — по одной семье с братьей, в третьих — «дети» такого-то. <…> Сельцом называется крестьянское селение без церкви, особенно такое, при котором имеется барская усадьба»[3].

Другое определение сельца дает российский-советский историк Юрий Готье, указывая, что сельцо – это «двор помещика или вотчинника, расположенный отдельно от тянувшей к нему деревни»[4].

Это разные определения, но они говорят об одном и том же: сельцо – поселение без церкви.

В документах середины XVIII века Кистыш фигурирует уже как село; к 1760-м годам церковь называется «обветшавшей», а в 1683 году тип поселения еще уверенно называется сельцом. Зная эти факты, можно предположить, что строительство первого деревянного храма в Кистыше, а вместе с этим строительством и переход статуса поселения из сельца в село состоялся не ранее последнего десятилетия XVII века и не позже первого десятилетия XVIII. До этого времени церкви в Кистыше не было.

Предположение о том, что первая деревянная церковь была построена в Кистыше, скорее всего, между 1690 и 1710 годом, становится еще более логичным, если проанализировать исторические обстоятельства,  связанные с этим населенным пунктом. Переход поселения от одного помещика к другому, а вместе с ним и рост населения Кистыша ускоряется как раз на рубеже веков. Строительство церкви естественно вписывается в процесс усиления значимости Кистыша как важной части вотчинной земли.

Возможность яснее понять, как могла выглядеть деревянная кистышская церковь к 1770-м годам, когда остро встал вопрос о ее замене на новую каменную, дает заметка И. Голышева, опубликованная во «Владимирских губернских ведомостях» за 1878 год[5]:

«Многие из нас, — писал автор «Ведомостей», — помнят еще маленькие, темные деревенские храмы из кругляша чернолесья или дуба, с неотделанными, мрачными стенами и закоптелыми образами внутри, обшитые снаружи полусгнившим тесом, с крошечными, неправильно расположенными окнами, с покривившейся колокольней».

Видимо, такого рода была и кистышская деревянная церковь.

«Дерево – материал недолговечный, — пишут специалисты, — и не только из-за того, что оно легко горит. Жилые постройки стоят не дольше 100 – 120 лет, культовые, даже если у них вовремя перекрывают кровлю и заменяют сгнившие бревна– 300 – 350 лет. Дольше – крайне редко, да и то при условии, что сруб за это время будет перебран («роспятнан») полностью»[6].

Мало вероятно, что деревянную церковь в Кистыше перекрывали, а тем более перебирали.

Вряд ли случайным является тот факт, что уже к концу XIX века не только в Суздальском районе, но и во всей Центральной России деревянных церквей ранней постройки (до середины XVIII века) почти не было.

Деревянная церковь в Кистыше должна была выглядеть тесной, ветхой, закопченной, темной и неудобной уже после 50 лет службы.

Существует немало примеров, когда «ветхими» деревянные церкви становились и после 50-ти, и даже после 40 лет службы. Например, в селе Груздево Вязниковского уезда Богородице-Рождественская церковь была построена в 1770-х годах, а уже в 1810 году «уничтожена за ветхостью»[7].

 

Первая попытка построить каменный храм

 История возведения каменного храма в Кистыше восходит к 60-м годам XVIII века.

В 1768 году священником деревянной церкви в селе Кистыш был Иван Никитин – Иоанн Никитович, как значится в материалах Суздальской консистории. Именно с него, с иерея Ивана Никитина, начинается зафиксированная документально история нового, каменного храма, полностью открыть который удалось в 1793 году и к возведению которого имеет непосредственное отношение Александр Васильевич Суворов.

Необходимость замены старой деревянной церкви Василия Великого на каменную отчетливо сформировалась, видимо, уже к 1750-м годам и с каждым следующим годом становилась все более острой. Старый храм ветшал буквально на глазах. Это, судя по всему, в полной мере понимали в руководстве епархией. А понимая, в апреле 1767 года назначили попа Ивана Никитина заказчиком нового церковного здания. Об этом пишет в «доношении», направленном преосвященнейшему епископу Геннадию в 1768 году, сам Иван Никитин: « В прошлом 1767 году я был определен духовной вашего высокопреосвященства  консисторией заказчиком <новой каменной церкви>, о чем дана мне была соответствующая инструкция» («Прошлого 1767 года в апреле месяце определен я именованный от духовной вашего высокопреосвященства консистории по выбору священно и церковно служителей в закащики  и о….ной заказщичестойдолжности из оной духовной вашего высокопреосвященства консистории дана мне нижайшему инструкция». – Здесь и далее цитируются материалы из фонда ГАВО. См. Источники)

Судя по тому, что сообщает в том же доношении батюшка, решение консистории построить в Кистыше новую церковь было следствием инициативы кистышского прихода, а также самого попа, готового приложить к устройству будущего храма все свое старание. «Имеющаяся в том селе церковь, — доносит преосвященному Иван Никитин, — деревянная от давнего строения обветшала, которой я нижайший тоя церквы с прихожанывозъимел намерение построить вновь каменную и затем к тому строению особливого рачения <приложить>».

Сначала, видимо, все шло хорошо. В приведенном выше обращении к преосвященному поп пишет, что «тое закащическую должность» он исправляет «бесподозрительно». Но в дальнейшем задача заказчика – финансирование строительства, организационные работы с подрядчиком, выбор проекта и многочисленные иные обязанности – оказались не под силу Никитину.

На каком этапе священник понял, что дело возведения каменной церкви ему не по силам, сказать трудно. Только в 1768 году поп доносил епископу Геннадию, что без поддержки (в формулировке иерея, «за одиночеством моим») «тое закащической должности понести мне никак будет невозможно».  А потому ему, попу, надо, «дабы повелено было меня нижайшего от той закащической должности для предписанного резона <то есть для строительства новой каменной церкви> отменить. А на место мое выбрать оного заказу священно и церковно служителями другого священника во оное звание определить и о том милостивую свою архипастырскую резолюцию учинить».

Чтобы яснее понять, какую роль играл в строительстве новой церкви заказчик, нужно вспомнить, каков вообще был процесс возведения приходских храмов в России XVII – XVIII вв., кто принимал участие в этом процессе.

Строительство церкви, согласно обычной практике, начиналось с определения заказчика. Заказчика могла назначить консистория, как это было с отцом Иоанном. Заказчиком могло выступить частное лицо – состоятельный человек из купцов или знати, как это позже будет с А. В. Суворовым. Часто  в роли заказчика выступала вся община местных верующих.

В обязанности заказчика входил выбор исполнителя, то есть строителей. Обычно строителями были «каменных дел мастера», уже известные в этом районе какими-то другими своими постройками.

Перед началом работ, как полагалось, заказчик и исполнитель составляли «порядную запись». В ней оговаривались все вопросы, связанные с финансированием и материальным обеспечением, а также архитектурные формы храма со ссылками на существующие постройки-образцы, причем оговаривались довольно подробно.

Историки архитектуры отмечают, что уже в XVII веке заказчик мог очень сильно повлиять на облик будущей церкви. Только от заказчика зависело, какой материал — дешевый кирпич или дорогой белый камень — выбрать для своей постройки.  Заказчик выбирал образец для будущей церкви, утверждал предложенные чертежи, которые предлагал подрядчик, мог дать указ, чтобы мастера выполнили тот или иной каменный узор или украсили окна колонками, какие нравятся ему, заказчику.

Во многих случаях, однако, заказчик к образу церкви не имел никакого отношения; этот образ рождался таким, каким видел его не заказчик, а исполнитель, то есть строители. Если заказчик не имел намерения проявить свою художественную фантазию в архитектурном решении храма, в порядной обговаривалась обязанность мастеров «делать, как пристойно» или «сколько понадобится»[8].

…Прошение Ивана Никитина об освобождении от должности заказчика церкви Василия Великого было удовлетворено. Об этом 18 марта 1768 года пишет в своем доношении в консисторию поп села Подольца Егор Федоров. Сообщая «о выборе закащика на место уволенного от должности закащика<…> села Кистыша попа Ивана Никитина», Егор Федоров называет имя нового «закащика», выбранного в Кистыш. По решению местных церковносужителей им стал иерей Иван Дмитриев из села Новоселки[9].

В том же 1768 году пономарем в Кистыш консистория назначает «сына священника Михаила Иванова». В будущем именно он станет иереем Васильевского храма и сыграет важную роль в истории церкви Василия Великого.

Дело сдвинулось

…Документы, которые позволяют проследить дальнейшую судьбу попа Ивана Никитина, не сохранились, но понятно, что с задачей устроения новой каменной церкви этот иерей не справился, и дело встало.

Оно сдвинулось с мертвой точки через десять с небольшим лет. К этому времени поменялся не только священник в Кистоши, но и глава епархии: в 1774 году Юрьевскую и Суздальскую епархию возглавил переведенный из Воронежа преосвященный епископ Тихон.

За десять лет изменились не только пастырь и архипастырь Кистыша. Изменился и собственник села.

Между 1764 и 1769 гг. часть имения в Кистыше перешла по наследству от полковника Белгородского гарнизонного полка князя Михаила Сергеевича Долгорукова к князю Александру Ивановичу Кольцову-Масальскому. В 1769 г. Кольцов-Масальский продал свое имение Василию Ивановичу Суворову, отцу Александра Васильевича Суворова. После смерти Василия Ивановича в 1775 г. оно перешло по наследству к самому полководцу.

А. В. Суворов стал владельцем усадьбы, но не всего села; совладельцами Кистыша были к моменту получения им наследства полковница М.Д. Ладыженская, И. А. Порошин и сенатор М.Ф. Соймонов.

Суворов, однако, судя по его дальнейшим действиям, имел намерение стать полновластным владельцем и хозяином Кистыша. Видимо, такое решение родилось у него вскоре после получения имения. В 1784 году он выкупил долю Ладыженской, став, таким образом, владельцем большей части села. В 1790 г. полководец перекупил кистышскую земельную долю второго собственника – И. А. Порошина. А в 1791 г. стал единовластным хозяином кистышской вотчины, выкупив всех крестьян в селе Кистыш и деревне Куркиу М.Ф. Соймонова.

И хотя на длительное время Александр Васильевич Суворов останавливался в Кистыше только в 1884 – 1885 гг., он принимал активное участие в делах своей вотчины все время, пока оставался собственником этой земли.

К истории Васильевской церкви вопрос о собственниках Кистыша имеет самое прямое отношение. Возведение каменного храма – финансово затратный, дорогостоящий проект. У нас нет сведений, обращался ли в 1767 — 68 гг. поп Иван Никитин к тем, кто реально мог оплатить строительство – к В. И. Суворову, И. А. Порошину, М.Д. Ладыженской и М.Ф. Соймонову.

Возможно, никто из них не имел в Кистыше усадьбы, в том числе отец полководца[10].

Быть может, усадебный дом в Кистыше был и принадлежал Василию Ивановичу Суворову. Но он точно был деревянным, старым и к долговременному комфортному проживанию, достойному столичного помещика, не располагал.

Судя по имеющимся документам, все хозяева Кистыша этого времени, скорее всего, появлялись в селе только наездами. Вероятность, что поп им писал, крайне мала. Письменные обращения приходских сельских священников к хозяевам земли с просьбой дать денег на строительство церкви в XVIII веке были исключительной редкостью.

Поп мог обратиться к владельцам Кистыша по вопросу о новом каменном храме лично, когда барин или барыня приезжали в село. Представляется, что по крайней мере Василий Суворов мог бывать здесь один или даже несколько раз. Документы об этом пока не обнаружены, был или не был Суворов в Кистыше, исследователям еще только предстоит узнать. Скорее всего, старый деревянный господский дом на территории села, упоминаемый в «Примечаниях к плану генерального межевания»[11], принадлежал именно Василию Суворову, а не другим совладельцем Кистыша.

В любом случае, встречался ли поп Никитин с кем-то из бар или нет, желания возводить на месте деревянной новую каменную церковь никто из господ не проявил.

…Намерение построить новый каменный храм в Кистыше проявил и осуществил Суворов-младший. Маловероятно, что он выступил с инициативой строительства[12].Скорее всего, как было принято в то время, с идеей строительства и сердечной просьбой помочь прихожанам в их духовной нужде к Суворову обратился поп Иван Никитин. Возможно, в какой-то из коротких приездов полководца с прошением к «их высокопревосходительству помещику господину генералу поручику и кавалеру» обратилась вся община.

Как именно и когда в точности Суворов принял решение о финансировании строительства каменной церкви, неизвестно. Понятно только, что это было в конце 1770 годов. А к 1780 году идея новой церкви оформилась настолько, что священник Михаил Иванов получил все основания писать официальное письмо в консисторию, без благословения которой никакое церковное дело не могло состояться.

Мотивы

Каменная церковь стоила дорого; Суворов, как свидетельствуют источники, был не скуп, но прижимист. Хорошо известно, с какой скрупулезностью он следил за своими расходами, как пристрастно контролировал движение своих денег. В этой связи вопрос, что побудило его дать согласие попу и общине и официально выступить в роли заказчика, нельзя оставить без ответа.

Мотивы, руководившие Суворовым в принятии решения о выделении денег,достаточно очевидны. Главных из них два. Первый – глубокая набожность полководца. О ней подробно рассказывает в своих записках-воспоминаниях отставной сержант Иван Сергеев, который в 1784 году поступил к Суворову из Козельского мушкетерского полка в качестве камердинера и находился при нем до конца его жизни.

«Перед обедом, — пишет Сергеев, — Александр Васильевич обычно читал громко молитву «Отче наш». После обеда он всегда крестился три раза. Усердно молился утром и вечером, примерно по четверти часа. Во время Великого поста в его доме каждый день шло богослужение. При этом полководец всегда выступал в качестве дьячка, хорошо зная церковную службу. Нередко в Ундоле <в Ундоле находилось другое имение Суворова> его видели во время церковных праздников поющим и читающим в церкви на клиросе или звонящим в колокола.

На первой неделе Великого поста он ел кушанье из грибов. На Страстной неделе всегда говел и все время пил только чай и даже без хлеба. На Святой неделе после заутрени и во время ранней обедни в церкви становился в ряд с духовенством и христосовался со всеми, кто был в церкви. За Суворовым стояли его камергеры с лукошками крашеных яиц, и он всех прихожан одаривал яйцом, а сам ни от кого не брал.

В дни «Именин Августейших особ» Суворов приходил в церковь во всех орденах, и после общего молебна служил еще свой особый молебен о здравии царского дома»[13].

Следствием набожности были вложения Суворова в церковную утварь и в строительство храмов: он, например, жертвовал средства на обустройство ундольской церкви (на это указывает Рыбкин, см.: Источники) и даже отдал на священнические ризы свои орденские звезды[14].

Кроме названной высокой духовной, возможно, была и другая причина. Она органически вытекает из особенностей личности Суворова – человека в высшей степени амбициозного, с неимоверно развитым чувством собственной значимости, испытывающего глубокую внутреннюю потребность в признании («жаждущего и алчущего славы», в терминологии современников полководца).

Строительство церкви идеально отвечало такому устройству личности.

«Желание выделиться («прославиться») путем строительства каменных зданий, в начале XVII в. отмеченное и осужденное монахом Троице-Сергиевой лавры Авраамием Палицыным, в середине столетия стало широко распространенным среди знати, — пишет исследователь. — К концу же XVII в. подобное честолюбие уже не считалось предосудительным: Сильвестр Медведев, сподвижник царевны Софьи, находит вполне естественным, что церкви сооружаются для прославления личности заказчика: «Щедрую руку зданные храмы прославляют»[15].

Кажется вполне вероятным, что идея о «щедрой руке», которую прославят в веках «зданные храмы», находилась в полной гармонии с обоими разнонаправленными  качествами А. В. Суворова — глубокой религиозностью и столь же серьезным тщеславием. Строительство церкви идеально сочеталось и с истовой верой в Бога, и со свойственным полководцу желанием мирской славы.

 

Каменная церковь. Проект

Обнаружить проект, по которому строилась каменная Васильевская церковь, пока не удалось. Современные специалисты по истории архитектуры характеризуют получившуюся постройку как стоящую «на краю села у запруженной речки. Сложена из большемерного кирпича. Размеры крупные. Тип – восьмерик на четверике. Одноглавая, трехчастная. В плане с востока на запад стоят: пятигранник апсиды, квадрат храма и меньший по площади квадрат трапезной. В объемной композиции главенствует высотой основной объем, на большом двухсветном кубе которого стоит более низкий односветный восьмигранник со световым барабаном и луковичной главкой. Апсида пятигранная, трапезная прямоугольная. Декор фасадов составляют барочные наличники окон. Трехосные боковые фасады четверика, как и два других, завершаются треугольными фронтонами. На углах всех объемов парные пилястры. Прекрасный образец архитектуры барокко»[16].

Высказывая предположение о том, как строили Васильевскую церковь в Кистыше, другой исследователь пишет, что «церковь первоначально строили по некоему «образцовому» проекту, которых было немало разработано в синодальный период»[17].

Окончательный вид церкви, однако, содержал дополнения и изменения, выполненные по желанию заказчика.

«А колокольню, — указывает цитированный выше автор, — уже позже пристроили (возможно, без проекта) суздальские умельцы, у которых в большей степени были не столичные примеры перед глазами, а свои местные суздальские колокольни. Но чтобы как-то колокольня соответствовала архитектуре существующего храма, нижнюю часть ее украсили фронтонами и окнами с фигурными наличниками в стиле барокко, аналогичными окнам на основном объеме и трапезной»[18].

Данный исследователь (это может быть архитектор О. В.Приказнова или руководитель научно-проектных работ О. М. Пащенко, конкретное авторство в данном тексте не указано) уточняет, что церковь в Кистыше «не имеет единого стиля. Основной объем (четверик), алтарь и трапезная  выполнены в стиле барокко с элементами классицизма, что было весьма распространено в екатерининскую эпоху. <…> Утраченная колокольня была выполнена в стиле древнерусской архитектуры XVI – XVII вв. с характерным для суздальских колоколен завершением «суздальская дудка»[19].

Каким могло быть описание проекта заказчиком

Новую церковь предполагалось построить каменной, а не деревянной, и в соответствии с современными для того времени вкусами (которые определяются сегодня как классицизм и барокко). В качестве строителей, однако, выступали, скорее всего, местные строительные артели.

Представление о том, как работали такие подрядчики, каким могло быть описание новой готовой церкви, которую они должны были построить («проект»), позволяет составить документ, опубликованный выдающимся собирателем российских древностей К. Н. Тихонравовым во «Владимирском сборнике» в 1857 году. Этот документ – подрядная запись о построении церкви в вотчине Нижегородского Печерского монастыря в селе Плесец. Запись относится к 1696 году, однако учитывая, что традиции в строительстве сельских церквей менялись в глубинной России крайне медленно, она имеет ценность и для понимания, как шел процесс и в следующем, XVIII веке.

Приведем текст данной подрядной записи, сохранив орфографию подлинника, но для удобства чтения изменив знаки препинания и разделив запись на смысловые части.

«Се аз, володимерского уезду боголюбского стана вотчины Печерского монастыря, что в Нижнем, села Плесца староста Федор Яковлев да выборные крестьяне деревни Побочневасотской Иван Яковлев, деревни Федулова Макар Борисов, деревни Самягина Фрол Андреев, деревни Малыгина Алексей Васильев и все крестьяне, в нынешнем двести четвертом году майя в третий на десять день, подрядили мы Суздаля Покровского девичьего монастыря подмонастырской вотчины села Сельца крестьян Трофима Дмитриева сына Негненова, Петра Васильева сына Суботина, Емельяна Онисимова сына Роднова с товарищи построить им у нас в селе церковь Николая Чудотворца новую против образца Николая же Чудотворца, что в селе, в старом погосте, в Талецкой волости.

Церкви вышиною сорок один венец.

Ширина церкви девять сажен, длина пять сажен.

В трапезе длина и ширина против церкви по пяти сажен стена, да тут же приделать к трапезе колокольницу, как в селе Хотилове.

Да в той же церкви сделать крылос против Талецкой же церкви.

В церкви сделать три окошка двойных мерою в свете полтора аршина, да в алтаре двойное окошко мерою против церковных, да над жертвенником окошко волоковое, да в трапезе окошко красное.

В косяки в церкви и трапезе сделать подволоки против тогож образца.

А верх у церкви взрубить и покрыть в три теса, а тес мерою трех сажен.

А в церкви делать трои двери, а четвертые в колокольнице.

А колокольную стопу взрубить на мерную сажень, а на церкви главу построить против никольского образца, что на Талице, мерою кругом шти сажень в отделе.

А паперти и рундуки построить против Талецкого образца.

А крыть ту церковь в два теса скалами в три яруса, а тес мерою толщина в два вершка.

А дать нам, старосте и выборным, от того церковного дела им подрядчикам деньгами пятдесят семь рублев.

Да хлебного запасу с пяти сот венцов по полпуду ржаного хлеба, соли пять пудов, круп всяких четыре чети, солоду ржаного четыре четверти, да за толокно взять крупамижчетыреж чети.Да с венца по пирогу, чтоб стоил полденги пирог.

Мяса свиного пять пуд, масла коровьего пять пуд же, по пяти яиц с венца.

А на конаты лыко нам, старосте, готовить пеньку на конат с дву венцов.

А как они подрядчики к тому делу к нам из Суздаля подойдут, и нам, старосте с товарищи, дать задатку четыре рубли, а пятой рубль взяли и но подрядчики наперед. А как они, подрядчики, тое церкви заложат, и им дать пять рублев.

А как они мост намостят, и нам дать десять рублев.

А как они тое церковь срубят до подволоки, и нам дать им семь рублев.

А как они тое церковь покроют и главу поставят и сверху сойдут, и дать нам им десять же рублев, а как в церкви и в алтаре все против подрядной записи в отделку поставят,  и нам, старосте и выборным, дать им подрядчикам и достальные деньги.

Давать нам, старосте и выборным, им подрядчиком по их рядной записи по срокам, а запас всякой давать, как им подрядчиком понадобится.

А будет я, староста, и выборные крестьяне против сей записи не устоят, и им подрядчиком, Трофиму Негненовус товарищи, взять на мне старосте, Федоре Яковлеве и на выборнех крестьянах с товарищи, кто нас в лицах будет, по сей записи 120 рублей денег.

А сюзапись  впредь записать.

У сей записи послух Григорий Сатин.

А запись писал суздальския площади подъячий Еремка Афанасьев, лета 7204 году, мая в 31 день.

Да у подлинной записи позади пишет: послух Гришка Сатин руку приложил.  К сей записи села Плесца николаевский поп Ермолай вместо старосты Федора Яковлева и соцкого Ивана Яковлева с товарищи и всех крестьян, по их веленью руку приложил».

Что позволяет понять приведенная подрядная запись про Васильевскую церковь

Своеобразие архитектурного облика каменной Васильевской церкви, спонсором строительства которой стал Александр Суворов, заключается не в выраженной авторской индивидуальности художественного образа ее здания. Скорее, наоборот. Здание церкви собирает воедино стилистически разные компоненты, в определенном смысле даже противоречащие друг другу.

Невольно напрашивается предположение, что заказчики (священник, выборные прихожане, а может, и сам Суворов, если участвовал в «обсуждении проекта» хотя бы один раз) составляли свой заказ «по образцу», как мы видим это в подрядной записи Тихонравова.

Возможно, подрядчики, имевшие опыт возведения других каменных церквей в Суздальской      округе (а может, и в самом Суздале) предлагали тот или иной объем, тот или иной размер, тот или иной вариант декорирования, называя конкретную ранее построенную церковь, в которой этот параметр уже имелся. Если заказчики одобряли предложение, оно вносилось в подрядную запись.

Принцип создания образа из элементов, каждый из которых является вариантом прототипа, абсолютно органичен для народного творчества и противоположен принципу создания произведения индивидуальным автором. Понимание народной природы подхода к «проекту» его подрядчиками объясняет, как и почему в здании кистышского храма соединились ярко выраженные барочные элементы (многоярусность основного объема, декоративность и плавная изгибистость линий наличников), элементы классицизма (оформление нижнего четверика) и средневековая «дудка» колокольни. Именно эта архитектурная форма делает такими нарядными и узнаваемымисуздальские церкви. («Дудки», похоже, нравились не только кистышцам. В расположенном неподалеку селе Романово у церкви, построенной через два года после церкви в Кистыше, тоже колокольня-«дудка»).

Не удивляет многообразие архитектурных элементов, из которых мастера складывали здание. Не удивляет и тот факт, что заказчики выбрали для своей будущей церкви стилистически противоречащие друг другу части целого. Удивительно другое: как из всех этих разнородных «кубиков» строителям удалось создать здание, обладающее удивительным внутренним единством.

Объяснить это можно только развитымвнутренним эстетическим чувством мастеров – вполне вероятно, живущих где-то неподалеку, имеющих не только практический опыт возведения аналогичных объектов, но и – что, может быть, еще более важно – большую «насмотренность». Перед их глазами был Суздаль – великая сокровищница архитектурных идей, лучший воспитатель чувства прекрасного, бесценный источник зодческой фантазии.

Теплая церковь, холодная церковь

Васильевский храм в Кистыше, как и большинство храмов в нестоличной России, состоит из двух частей.

Принципиально важным является то, что изначально церковь замышлялась как теплая и холодная.  Теплый придел, он же Александровская церковь, располагался в трапезной, имевшей отельное помещение между главным храмом и колокольней. Холодная представляла собой основной двухсветный объем Васильевской церкви с Ильинским приделом и апсидой.

Трапезная отапливалась при помощи печного отопления. Печь, как показали позднейшие обследования храма, располагалась в северо-западном углу.

Как было повсеместно принято в XVII – XVIIIвв., в церквях подобной архитектуры теплая часть здания в холодный период года была отсечена от холодной части утепленными перегородками. «Такая система была традиционной для огромного числа приходских храмов того времени. Это позволяло экономить материалы, используемые для отопления»[20].

Строительство каменной церкви

Чтобы воплотить в жизнь свое намерение возвести в Кистыше новую каменную церковь, Суворов, выступивший спонсором-заказчиком, должен был получить храмозданную грамоту от архипастыря Юрьевско-Суздальской епархии.

В соответствии с установленным порядком, ходатайствовать перед епископом должен был священник приходской церкви, которую предполагалось заменить. А первым шагом в процессе запроса на новый храм должно было стать письменное подтверждение Суворовым готовности финансировать строительство.

Сам Суворов письма-гарантии попу не писал. По его просьбе ходатайство о строительстве нового храма местному иерею Михаилу Иванову в марте 1780 года составил статский советник Терентий Черкасов.

Получив такое письмо, в первых числах мая 1780 года священник Михаил Иванов вместе со старостой церкви Данилой Романовым обратился к преосвященному епископу Тихону с доношением. В нем говорилось, что «церковь Василия Великого деревянная давнего построения пришла в ветхость, вместо коей возымел намерение Его Высокопревосходительство нашего села Кистоши помещик господин генерал порутчик и кавалер Александр Васильевич Суворов построить новую каменную церковь втомже наименовании с приделами по левую сторону пророка Илии, а по правую Александра Невского, на которую от него и материалу приготовлено немало, посему от Его Высокопревосходительства и доверение и токмо мне священнику старание иметь повелено.

Того ради вашего высокопреосвященства всепокорнейшее просим оную вместо деревянной обветшавшей, каменную с приделами строить<…>, а деревянную обветшалую церковь при постройке каменной повелеть употребить на обжиг кирпича»[21].

Такое употребление строительного материала деревянной церкви было полностью в рамках общепринятой традиции, ведь освященные церковные бревна выбросить было нельзя, грех.

В последующих доношениях отец Михаил  испрашивал у его преосвященства «надлежащую храмозданную грамоту» и подтверждал свою готовность «к построению той церкви приложить усердное старание».

Дозволение на строительство церкви было дано и официально оформлено документом консисторской канцелярии 11 мая. В нем говорилось: «Определено о дозволении в том селе по желанию того села помещика господина генерала порутчика Александра Васильевича Суворова вместо ветхой деревянной церкви построить каменную в то ж именование с двумя приделами, по правую сторону Александра Невского, а по левую пророка Божия Илии и на то доношение резолюцию его Преосвященства почтительно дать. Указом по сему прошению определено: о построении вместо означенной деревянной каменной с двумя приделами церкви священноначалия…Означенную ветхую деревянную церковь при построении каменной церкви употребить на обжиг кирпича»[22].

Разрешение сопровождалось указом, переданным отцу Михаилу. Указ содержал требования, предъявляемые государством и церковью к храму, который должен был появиться.  Новая церковь должна была быть построена «по подобию прочих всех церквей всеми иконами и церковного благолепия… в соответствии с церковным уставом 1734 года».

Строительство началось и двигалось вначале быстрыми темпами.

Скорее всего, в течение 1780 -1781 гг. были в полном объеме возведены двухсветный четверик с восьмериком, световым барабаном и луковичной главкой и алтарная часть, а к 1782 году достроили трапезную (Александровскую церковь). Возможно, верх собора остался недостроенным к моменту окончания строительства трапезной, его отгородили от теплой церкви временным перекрытием, и на каком-то предокончательном  этапе возведение холодной церкви остановилась.

Каким бы ни был ход строительства, к 1782 году Александровская церковь (в будущей Васильевской церкви – придел Александра Невского) оказалась окончательно готовой, и ее можно было освящать.

В доношении, направленном в консисторию священником Михаилом Ивановым и старостой Данилой Романовым, сообщается об этом: «В помяненном нашем селе Кистыше при каменой Васильевской церкви приделана каменная теплая церковь, которая ко освящению имеется быть в готовности, во именования святого благоверного князя Александра Невского. Того ради Вашего Высокопреосвященства всепокорно просим дабы повелено было наше доношение принять, а для освящения помяненной теплой Александровской церкви благословить выдать священный антиминс, и освятить соблаговолить Вашего Преосвященства духовнику Васильевского монастыря строителю иеромонаху Исаакию».

Необходимый для проведения обряда освященный епископом антиминс – четырехугольный плат с зашитой в нем частицей мощей и изображением положения Христа во гроб — консистория выдала 12 ноября. Через два дня, 14 ноября, распоряжение освятить Александровскую церковь в Кистыше было передано иеромонаху Васильевского монастыря, духовнику епископа Тихона Исаакию.

Полученный Исаакием указ содержал условия, которые должны были быть соблюдены для освящения вновь построенного Александро-Невского придела. Среди них значились священнослужительническая ризница, достаточные длина, ширина и высота помещения, необходимое «благолепие убранства».

Освидетельствование Александровской церкви, проведенное консисторским протопопом Иоанном Рождественским 16 ноября, показало, что действительно «оная построена и святыми образами и прочим церковным благолепием убрана, а притом священными сосудами и священнослужительскою ризницей снабдена».

Таким образом, начало каменной Васильевской церкви с двумя приделами – открытие для прихожан теплого Александровского придела — было положено в 1782 году. По окончании обряда освящения богослужения начались уже в новом храме.

Ответить на вопрос, когда в точности была разобрана деревянная церковь, затруднительно. Известно, что дерево старой церкви должно было пойти на обжиг кирпича новой. Именно такое использование разобранной церкви было названо в высочайшем указе, который давал разрешение на возведение каменного Васильевского храма.

«Примечания к планам генерального межевания Суздальского уезда Владимирской губернии в 1775 – 1781 гг.»[23]свидетельствуют, что в это время в селе Кистыш, находящемся «на правой стороне речки Кестры по обе стороны оврага безымянного, в коем четыре пруда»,  стояли «церковь Василия Великого и дом госпоцкой, деревянные». Видимо, как раз в это время и разобрали  деревянную церковь, чтобы сжечь[24].

Дальнейшее строительство

Дальнейшее строительство церкви растянулось еще на десять лет. Это может объясняться разными причинами.

Во-первых, большим объемом работ при ограниченных сроках периода, когда принято было строить.

«Известно, — пишет исследователь, — что осенью, с наступлением холодов, работы обычно прекращались. В Смоленске в конце XVII в. был случай, когда плохое качество кирпичной кладки заинтересованные лица объясняли тем, что «то, де, дело было осеннее, в самые заморозы и в ненастные дни каменщики работали от зимности и от ненастья в шубах и епанчах и в рукавицах»[25]. На основании документов о строительстве в середине XVII в. Валдайского Иверского монастыря М.А. Ильин сделал вывод, что строительный сезон заканчивался ко дню Воздвижения (14 сентября)[26]. Очень вероятно, что сезон длился около пяти месяцев, т.е. начинался в апреле. Этнографические данные свидетельствуют, что примерно такова была в XIX в. продолжительность сезона формовки и обжига кирпича. В «Урочном положении» вплоть до начала XX в. рабочий день на строительстве определялся длительностью в 12 часов, но только от апреля до сентября, а в остальные месяцы его продолжительность резко сокращалась[27].  Павел Алеппский, приезжавший в Россию в середине XVII в., отметил, что здесь «каменщики могут строить не более шести месяцев в году, с половины апреля, как растает лед, до конца октября»[28]. С учетом воскресений и праздников строительный сезон вряд ли превышал 120 рабочих дней[29].

Даже с такими длительными паузами время строительства церкви вроде Васильевской редко превышало пять лет. Подобные церкви и даже более крупные и сложно украшенные строили за четыре и даже за три года; известны случаи, когда строители возводили церковь за один сезон.

Затянувшееся строительство основного объема церкви в Кистыше –большого восьмерика со световым барабаном, увенчанным луковичной главкой, и колокольни – объясняется уж точно не сложностью конструкции. Вполне возможно также и то, что к 1782 году храм вообще был полностью построен, и недоставало только колокольни. Об освящении же его  нельзя было просить из-за отсутствия необходимого «убранства», требуемого законом от новой церкви: «святых образов и прочего церковного благолепия, священных сосудов и священнослужительской ризницы». Даже скромное убранство было дорогостоящей статьей расходов, а обойтись без него было невозможно. В соответствии с церковным уставом 1734 года каждая новая церковь должна была быть построена «по подобию прочих всех церквей всеми иконами и церковного благолепия».  Это «подобие» жестко контролировалось консисторией, которая отвечала за него перед самой императрицей.

Какой бы ни была причина задержки открытия освященной холодной Васильевской церкви с Ильинским приделом – недострой или отсутствие необходимого внутреннего «благолепия», — ее основание скрывается в недостатке средств, поступающих от общины и Суворова на окончание строительства, живописные работы, иконостас, церковную утварь, богослужебный инвентарь.

Ответить на вопрос, в какой пропорции финансирование строительства и убранства церкви шло за счет Суворова, а в какой за счет прихожан, пока невозможно.  Документов на этот счет не найдено. Но нет никаких сомнений, что полководец не был единоличным источником денег на постройку и оборудование храма, инициатива строительства которого исходит все же не от Суворова, а от прихожан. Приходская община вносила свою долю, причем, возможно, немалую. В соответствии с принятой практикой, средства собирались обычно «в пределах прихода по мере имущественного достатка с каждого из верующих[30]. Иногда клир прибегал к сбору средств на территории епархии или даже за ее пределами».

Вполне вероятно, что на протяжении строительства возникали споры между Суворовым как заказчиком, заинтересованном в удешевлении постройки, и исполнителями.

Кроме того, известно, что в 1784 — 85 годах «лишних денег … у него (А. В. Суворова) не было, и он прибег к займу, с платежом процентов. Впрочем, заем этот был только на несколько месяцев». «В эту пору расход у него был очень значительный, а оброк невелик. Он строил в 1784 и 1785 годах три дома в имениях, и три церкви, поправлял старые дома, покупал рекрут для своих вотчин, держал много дворни на жалованьи и выдавал пенсии разным престарелым людям из военного и крестьянского сословия»[31].

Как связаны освящение Александровского придела и усадьба Суворова

Современные исследователи подтверждают строительство в начале 1780 годов по крайней мере одного усадебного дома Суворова – усадьбы в Кистыше, и это строительство было напрямую связано с открытием Александровской церкви.

«В период между 1782 и 1795 гг. А.В. Суворов перевел часть своих дворовых из сельца Хлябово в село Кистыш, — указывает, в частности, А. А. Арескин. — Из архивных документов ГАВО известно, что в период с 1780 г. по 1782 г. в селе Кистыше А.В. Суворовым была выстроена вместо обветшавшей деревянной, «давнего построения» Васильевской церкви каменная с приделами, освященная в ноябре–декабре 1782 г.» [Исследователь неточен; освящен только придел Александра Невского, но для дальнейших выводов указанная неточность не имеет значения].

«Следует полагать, — делает автор справедливое заключение, — что после постройки церкви Суворов принялрешение обустроить свой двор не в Хлябово [где находился усадебный дом Суворова раньше], а в Кистыше, куда и перевел своих дворовых людей.

Стремясь увеличить свою суздальскую вотчину, А.В. Суворов в том же 1784 г. приобрел по купчей за 10 тысяч руб. от полковницы Марьи Даниловны Лодыженской в селе Кистыше «мужеска девяносто две, женска девяносто восемь душ», в 1790 г. купил за 1000 рублей у Ивана Андреевича Порошина его родовую «в округе дачи села Кистоши пашенную и непашенную землю», а в 1791 г. выкупил у М.Ф. Соймонова всех его крестьян в селе Кистыш и деревне Курке (39 ревизских душ «с женами и детьми обоего пола, с внучатами и приемышами и со всем их семейством и с новорожденными») и с землей за 5554 руб. Все эти души обозначены в материалах 5-й ревизии.

Очевидно, граф Суворов хотел сделать Кистыш таким же крупным центром управления своим Суздальским имением, каким был Ундол для владимирского. Однако случиться этому было не суждено»[32].

Цвет

Завершая характеристику Васильевской церкви, какой она была  в 1782 году и в конечном итоге открылась для прихожан в 1793-м, следует сказать, что изначально основные поверхности фасадов были окрашены в желтый цвет, а элементы архитектурного декора выделены белым цветом.Наслоений каких-то других покрасок, сделанных в поздние периоды существования храма, современными архитекторами не выявлено[33].

В этом цветовом решении – желтые стены и белый декор — ее и видел (или мог видеть) Суворов.

Конец XIX века. Состояние. Ремонт

По состоянию на 1896 год церковь владела 3380 кв. саженей усадебной земли, 30 десятинами пахотной и 3 десятинами 50 квадратными саженями сенокосной. (Плана на землю и межевой книги при этом  у храма не имелось).

Положенный по штату причт исчерпывался двумя единицами: священником и псаломщиком. На содержание им выделялось 200 рублей от доходов с церковной земли и 50 от сбора зерновым хлебом. Еще 250 рублей полагались священнослужителям за требоисправление.

Дома у причта были собственные, построенные на церковной земле.

К церкви Василия Великого, духовенство которой удовлетворяло православные потребности жителей Кистыша, была приписана находившаяся в одной версте церковь села Вишенки. Кистышинский причт получал половину доходов от ее прихода[34].

«Историко-статистическое описание церквей», изданное в 1896 году Владимирской епархией[35], указывает, что на 1896 год  в церкви хранились метрические книги, ведущиеся с 1802 г.,  исповедальные росписи с 1822 г. и опись церковного имущества, составленная в 1858 году.

Ответ на вопрос о том, как выглядела Васильевская церковь в конце XIX века, дают фотографии, они сохранились.

Сложнее понять, как выглядела церковь изнутри. Сохранила ли она вид, какой имела при Суворове, или там проводились ремонты и поновления, изменившие ее интерьер и содержание настенной живописи?

Обследования, проведенные в советский период, позволили специалистам сделать вывод, что последняя из сохранившихся настенная роспись была «сделана спустя некоторое время после освящения храма. <…> На это указывает насечка на стенах четверика и алтаря, выполненная по первоначальной обмазке, чтобы лучше держался штукатурный раствор, по которому выполнена настенная роспись»[36].

«Характер живописи, — датирует время создания фресок Васильевской церкви по сохранившимся фрагментам эксперт, — указывает на то, что она могла быть выполнена в конце XVIII – начале ХХ века»[37].

Выявлено также, что первоначальные полысостояли из белокаменных блоков, но «затем по ним была сделана стяжка, по которой выложен пол из разноцветной метлахской плитки. Такой тип пола был весьма распространен в конце XIX – начале ХХ веков. Следовательно, в этот период времени в церкви проводились ремонтные работы»[38].

Более точно и подробно сказать, как в дореволюционный период выглядела церковь в Кистыше изнутри, нельзя. Документов по этому вопросу пока не обнародовано.

Неслучившаяся реконструкция

К началу ХХ века Кистыш был крупным селом с многочисленной и активной церковной общиной.По переписи 1897 года в селе жили около 700 человек[39].

Построенный больше ста лет назад храм заставлял прихожан тесниться на богослужениях, а в дни больших праздников не вмещал всех молящихся. Общиной было принято решение ходатайствовать перед Владимирской консисторией о расширении трапезной и некоторых перестройках церковного здания для его расширения.

Проект необходимых преобразований был заказан Николаю ДмитриевчуКорицкому – владимирскому городскому и епархиальному архитектору, выпускнику Санкт-Петербургской Академии художеств.

В мае 1903 года проект был готов и представлен во Владимирскую духовную консисторию. В соответствии с предложениями Корицкого, помещение церкви предполагалось увеличить на запад «с устройством двух пристроек на север и  юг и разломкой западной стены толщиною в 2 аршина, причем будет приспособлено помещение под колокольней для молящихся»[40].

«Существующая  внутри западной стены лестница, — писал в своей пояснительной записке архитектор, — будет сделана в особой пристройке снаружи, а с противоположной стороны будет устроена кладовая для хранения церковных вещей, в каковой кладовой имеется неотложная надобность, а на запад будет сделана пристройка для паперти. Толщина стен прикладки проектирована в 1 аршин 8 вершков, а стены лестницы и паперти в 1 аршин 4 вершка. В стенах заложатся в достаточном количестве железные связи, каковые соединятся за существующие связи, находящиеся в степах трапезной церкви. Грунт земли крепкая глина прямо с материка, а фундамент для пристроек заложится на глубине двух аршин. Покрыть пристройки предположено полуциркульными сводами толщиною в замке 1 кирпич. Фасад предположено сделать в одном характере церкви, построено в 1793 году»[41].

Нет никаких сомнений, что изменения, которые произошли бы с церковью после перестройки ее по проекту Корицкого, не носили характера катастрофы. Имеющий огромный опыт  реставрации древних храмов – Успенского собора во Владимире и Троицкого в Александрове, деликатный строитель новых церквей, в числе которых стоящий радом с Георгиевским собором Троицкий храм в Юрьеве-Польском, Николай Корицкий прекрасно разбирался вцерковной архитектуре и относился к своему делу с огромной ответственностью. Предложенный им проект реконструкции церкви в Кистыше изменял ее облик, но не уничтожал ее художественного образа.

Тем не менее,  в этот исторический момент появившейся благодаря Суворову церкви еще не суждено было утратить очертаний, которые на протяжении стольких дней своей жизни (пусть и частично) видел великий полководец.

По установленному в начале ХХ века порядку духовная консистория – управление епархией – направила поступившие ей проект и пояснительную записку владимирскому губернатору Ивану Михайловичу Леонтьеву. А он, в свою очередь, направил полученные им документы на рассмотрение императорскому Московскому архитектурному обществу (МАО).

Ответ был получен без промедления. В первых числах июня в губернскую канцелярию пришло письмо за подписью председателя комиссии по сохранению древних памятников Московского архитектурного общества Константина Михайловича Быковского – академика архитектуры, выдающегося знатока, теоретика и практикарусского зодчества. В нем сообщалось, что «общество, в виду большого археологического интереса, представляемого означенною церковью, не находит возможным разрешить просимые работы»[42].

Получив подтверждение историко-культурной ценности Кистышского храма, владимирский губернатор не только направил письмоо решении Московского археологического общества священнику Васильевской церкви с просьбой «не допустить производства предполагавшихся работ». Егермейстер Высочайшего двора, владимирский губернатор Леонтьев одновременно послал указание суздальскому исправнику о необходимости «наблюдения за сохранением означенной церкви в существующем виде».

Видимо, уверенности, что прихожане не начнут кажущиеся им необходимыми работы по реконструкции храма в инициативном порядке, у губернатора не было.

Состояние Васильевской церкви в начале ХХ века

Какими бы спорами и промедлениями ни сопровождалось строительство Васильевской церкви, построили ее так, как требовала совесть и традиция каменных дел мастеров со времен Древней Руси: чтобы стояла века.

Она и стояла. Надежно, крепко, устойчиво. Это подтверждается документами, которые в свое время предоставлялись во Владимирскую консисторию.

В клировой ведомости церкви села Кистыш Суздальского уезда Владимирской губернии за 1913 год сообщается: «Церковь построена 1793 года тщанием прихожан. Зданием каменная с такой же колокольней, в одной связи, крепка, покрыта железом. Утварью достаточна. Дома священно- и церковнослужителей на церковной усадебной земле деревянные, построенные тщанием причта и составляют собственность его.

Усадебной земли вместе с погостом при сей церкви состоит 2380 кв. саженей, пахотной – 30 десятин 180 квадр саженей, сенокосной 3 десятины 50 квадратных саженей».

(Напомним: по состоянию на 1896 год церковь владела 3380 кв. саженей усадебной земли, 30 десятинами пахотной и 3 десятинами 50 квадратными саженями сенокосной).

В 1884 году при церкви была учреждена церковно-приходская школа, для которой в 1900году построили специальное здание.

Церковь являлась важнейшим элементом духовной жизни Кистыша с его многочисленной, крепкой общиной. К концу XIX века в селе было примерно 150 домов и около 700 жителей. Как покажут дальнейшие события, ядро церковной общины составляли не только глубоко верующие, но смелые и решительные люди.

История церкви в советские годы

Раскол сельской общины

Преобразования начались в Кистыше сразу после Октябрьской революции 1917 года. Чем дальше, тем отчетливее проявлялась в селе линия разлома на «старых» и «новых», тем быстрее зрел внутренний конфликт, в полной мере проявившийся в событиях вокруг Васильевской церкви. Именно ей суждено было стать знаком непримиримых противоречий, разделивших прежде единое общество. Символом и жертвой борьбы, в которой не могло быть двух победителей.

В 1918 году церковь национализировали, описали ее имущество и оценили страховочную стоимость. (По законам того времени при сохранении церковного здания в пользовании общины верующих эта община должна была платить за свою церковь налог и страховку). В учетную карточку Васильевской церкви – такие карточки были заведены на все храмы и хранились в исполнительном комитете Суздальского районного Совета депутатов трудящихся – было внесено: «Церковь кирпичная, построена в 1793 году, страховая оценка 49010 руб., церковь функционирует, состоит в пользовании тихоновской общины, служитель культа один».[43]

В начале 1920 годов противостояние верующих и атеистов приняло зримые формы. В Кистыше действовал храм, наличествовала сильная церковная община, но многочисленны были и гонители, противники церкви. «Гр-ка нашего села, тов. Садовникова, беспартийная, похоронила своего умершего ребенка без попа, — сообщает в заметке «Без попа обошлось (с. Кистыш, Сузд. у)»информатор. — Как видим, новый быт начинает проникать и в наше захолустье, и крестьянство подходит к простой истине, что они прекрасно обойдутся без попа»[44].«Новый быт» действительно приживался и в традиционно религиозном Кистыше.

В конце 1920 гг. село вошло в состав колхоза имени Десятой годовщины Октября, организованного в 1928 году (в документах этот колхоз будут обычно обозначать «10 Октября» или «10-й Октябрь»).

На протяжении всех 1920-х годов в соответствии с рекомендациями вышестоящих партийных органов парторганизации на местах вели усиленную работу по активизации крестьянской бедноты. Такая работа имела заметные результаты. Так,в феврале 1927 годав Кистышеиз 72 бедняков на собрание бедноты явилось 68 человек, то есть политическую активность проявили почти все[45].

Накал страстей в противоборстве между безбожниками и верующими, бедняками и зажиточными крестьянами,  сторонниками и противниками «жизни по-новому» был очень высоким. Характерно в этой связи зафиксированное и позже переданное в ОГПУ эмоциональное заявление одного из кистышских бедняков, выкрикнутое им на собрании бедноты в декабре 26-го года. По поводу лишения избирательных прав зажиточных сельчан этот неназвавшийся житель Кистышарешительно заявил: «Наконец-то самых «чертей» навсегда стряхнули с нашей шеи, и они уже теперь не будут кричать на собраниях»[46].

В вопросе о сохранении или, напротив, разрушении Васильевской церкви «новые» и «старые» в Кистыше разделились почти в точности пополам. Из примерно 700 проживавших здесь человек более 300 входили в церковную общину.

 

Колхозники против верующих. Начало конца

 В декабре 1934 года с церковной колокольни сняли колокола. Позже в одном из документов очевидцы опишут, как это происходило: «В 1934 году 12 декабря по установлению колхозников приехали из Суздаля мастера и верующих не спросили, и сняли колокола».Но это в официальных документах значится, что «сняли». На самом деле их сбросили. Разница имеет значение, потому что во время падения многопудовые колокола нанесли зданию церкви урон, повлекший за собой многочисленные следствия.

Без колоколов, церковь, тем не менее, продолжала действовать. В 1930-х гг. ее посещали больше 300 человек (в Ивановском областном архиве сохранился список верующих, помеченный 1936 годом; на документе  стоит 309 подписей).

Следующим шагом в битве за уничтожение церкви стало предложение инициативных колхозников  разрушить колокольню, чтобы использовать кирпичи для колхозных нужд.

Церковная община отреагировала немедленно, направив 5 марта 1935 года в Ивановский облисполкомжалобу, в которой сообщалось, что «колхозники с. Кисты подави в райисполком заявление о сломе церковной колокольни для постройки столбов скотного сарая»[47].Верующие дипломатично смягчали свое несогласие со сломом колокольни не прямым «не трогайте церковь!», а незлобивымзамечанием, что «поскольку колокольня приложена к стене церкви», если ее будут ломать, загородят вход в храм.

Обращает на себя внимание, что членами кистышской общины были не только духовно твердые, но и хорошо образованные люди. Они знали свои права и готовы были их отстаивать. В обращении верующих в облисполком указывалось на незаконность слома колокольни, поскольку налог и страховка на церковь на текущий год была исполнена общиной в нужные сроки в полном объеме.

Важна и еще одна деталь: верующие Васильевской церкви ясно дают понять Ивановским руководителям, что уже сталкивались с произволом советской власти и ясно намекают на то, что не допустят повторения произвола. Именно этот документ заканчивается приведенными выше словами:«В 1934 году 12 декабря по установлению колхозников приехали из Суздаля мастера и верующих не спросили, и сняли колокола». Но после этих слов есть важная добавка: «Не получилось бы опять так».

Развитие конфликта

Ответным шагом колхозников, в этом споре за церковь представлявших советскую власть и наступательный атеизм, стало требование создать техническую комиссию и провести освидетельствование храма.

Техническая комиссия действительно была создана, и 23 апреля 1935 года ею был составлен акт об осмотре колокольни и церкви в с. Кистыш.

В акте значится: «Вышеуказанные здания пришли в ветхое состояние. Колокольня имеет слабое основание фундамента, кирпичи опревшие по всему периметру колокольни и потому от ветхости выпадают, а потому от ветхости фундамента дает осадку и наклонилась на одну сторону, что уже заметно.

От здания церкви имеется трещина, то есть отошла вверху на высоте 6 метров на полкирпича, а также имеются трещины и в проемах колокольни. Кроме того, при сбрасывании колокола была подбита одна колонна, которая впоследствии совсем упала, на которой держались две перемычки; последние остались не имеют поддержки.

В здании церкви имеется свод, который имеет трещины, и над входом в здание грозит опасность обвала. Крыша в здании железная, которая проржавела, и от проливания дождем одна строительная ферма совершенно выпавшая, частью сгнившая.

Комиссия считает: здание колокольни необходимо разобрать во избежание обвала и могущих быть жертв. В теплой церкви необходимо сделать следующее: над входом произвести ремонт входа и ремонт крыши»[48].

25 апреля президиум Кистышского сельсовета выслушал данный акт и постановил: «В селе Кистыш здание церкви колокольня имеет ветхое состояние. Имеется большая трещина, что угрожает обвалу. Составленный акт тех. комиссии утвердить и просить райисполком утверждение акта о сломке колокольни»[49].

Решение сельсовета было передано в вышестоящую советскую инстанцию — Суздальский райисполком. Президиум райисполкома поддержал колхозников и6 мая 1935 года принял решение: «Ввиду того, что в селе Кистыш здание колокольни имеет ветхое состояние, имеется большая трещина, вследствие которой грозит обвал, а также слабое основание фундамента дает осадку, и здание наклоняется на одну строну, разбита одна колонна и упала, на которой держались две перемычки. В здании церкви свод имеет трещину и также под входом в здание также грозит опасностью обвала, железная крыша вся худая, протекает, разрушая и без того ветхое здание, поэтому решение о сломке колокольни утвердить и просить президиум облисполкома об утверждении решения о сломке колокольного здания ввиду избежания при случившемся обвале человеческих жертв»[50].

Ивановский областной исполнительный комитет, однако, в тот момент решения о сломе колокольни не принял (Ивановский – потому что административно в 1930 гг. Суздальский район входил в состав Ивановской области).

Церковь осталась стоять в том виде, как была. Богослужения шли в ней обычным порядком. И, видимо, простая размеренность и невозмутимость уклада, который был опорой для верующих, с каждым днем все больше раздражала кистышских атеистов – партийцев, комсомольцев, активистов и примыкающих. Они снова пошли в атаку.

Судьбоносное собрание

Открытый конфликт достиг своей высшей точки, когда группа активистов обратилась в правление колхоза с требованием закрыть церковь, а правление это требование поддержало. Инициаторы закрытия церкви ссылались на решение общего собрания, которое выступило за закрытие.

Общее собрание «колхозников и единоличников граждан с. Кистыш» действительно состоялось 10 апреля 1936 года. Видимо, кистышская община не чувствовала опасности, которая грозила церкви, либо сочла ее несерьезной: мало ли общих собраний проводят колхозники? Разве их слова всегда оборачиваются делом?

Как бы то ни было, на это судьбоносное для церкви событие большинство верующих не пришли. Присутствовали всего 136 человек[51]; позже, пытаясь отстоять свою церковь, верующие села Кистыш будут жаловаться в Суздальский райисполком на неправомочность решения общего собрания «в связи с отсутствием на собрании колхозников 70 % верующих жителей села и участии в голосовании из 300 верующих всего 50 человек»[52].

«Во время прений, — описывает собрание исследователь, — мнения по этому вопросу <по вопросу о церкви> разделились: четверо выступающих высказывались в поддержку данного решения, но церковный староста А.В. Сидорычева грозилась поехать в Москву жаловаться, а [председатель церковного собрания] М.Я. Трусова предлагала купить дом какого-нибудь единоличника, а церковь оставить»[53].

Подмена аргументов

Несмотря на протесты членов церковной общины, решение общего собрания «колхозников и единоличников граждан с. Кистыш» было направлено в Суздальский райисполком. Теперь противники церкви делали упор не на опасность обрушения колокольни на людей, а на нужды колхоза. Мол, колхоз катастрофически нуждается в помещениях, и без отдачи церковного здания под склад никак не обойтись.

В вышестоящей инстанции ходатайство кистышских активистов, поддержанное решением «общего собрания»,  рассмотрели почти сразу. Государственная борьба с церковью ужесточалась. Твердо держась общей линии коммунистической партии, Суздальский райисполком принял решение, полностью соответствующее этой линии.

Однако более гибким в политических делах членам райисполкома мотивация колхозников – волевым решением превратить церковь в склад –показалась,видимо, не только не приемлемой, но даже опасной. Столь очевидно враждебное действие, направленное против граждан и уязвляющее их самые сокровенные чувства, могло привести к ответной протестной реакции. В Суздале это понимали. Была там известна своей образованностью, сплоченностью, боевитостью и активностью и сама община. Поэтому мотив, по которому предполагалось отобрать церковь у верующих, в райисполкоме изменили, усилив его нуждами детей – аргументом, противостоять которому было крайне трудно.

Заседание президиума состоялось 18 апреля 1936 года.

«Слушали: ходатайство граждан с. КистышКистышского сельсовета о закрытии Кистышевской церкви и передачи таковой колхозу для использования под складские помещения.

Постановили:

учитывая, что Кистышевская неполная средняя школа находится в колхозном помещении в крайне стесненном положении, в силу чего не дает возможности надлежащим образом вести работу школы, нет соответствующих условий для учащихся, кроме того, в новом 1936/37 году школа расширяется (ликвидируется 2-сменка, увеличивается контингент учащихся на 80 человек), для этого требуется дополнительное помещение.

Исходя из того, Президиум райисполкома постановляет: ходатайство о закрытии Кистышевской церкви и передачи таковой в ведение колхоза для складских помещений взамен переданного колхозом своего здания неполной средней школе — утвердить. Просить Президиум Облисполкома об утверждении закрытия Кистышевской церкви и передаче колхозу под склады» [54].

Верующие не отступили

Кистышская община опять подала жалобу в высшую инстанцию местного значения — Ивановский облисполком.

Заявление в облисполком не сохранилось, но то, что оно существовало, прямо вытекает из последующих действий Ивановского исполнительного комитета. В поиске сокрушительных аргументов, против которых все протесты общины были бы бессильны, исполком затребовал от Суздальского райисполкома «фотоснимок наружного вида церкви с. Кистыш», и 2 июня 1936 года получил запрашиваемую фотографию.

Посылая требуемые документы в Иваново, в дополнение к снимку Суздальский райисполком добавил факты, умалявшие значение Васильевской церкви, ставящие под сомнение ее необходимость. Онсообщил, что «церковь обслуживает одно селение Кистыш, взрослого населения в селе 228 чел., расстояние до Янева, где функционирует церковь, 3,5 км, возможности использования церкви при ее ликвидации под культурные нужды колхоза имеются».

Полученные документы сделали позицию облисполкома  формально еще более убедительной. И 26 июня 1936 года исполнительный комитет Ивановской области постановил: «Принимая во внимание ходатайство местного населения о ликвидации церкви в с. КистышКистышевского сельсовета Суздальского района и о передаче этого здания колхозу под культурные нужды, а также учитывая, что верующие имеют полную возможность удовлетворять свои религиозные потребности в церкви с. Янево, находящейся в 3, 5 км от с. Кистыш, постановлено: договор с церковной общиной на пользование церковью расторгнуть, церковь эту как молитвенное здание ликвидировать и предать Кистышевскому колхозу для использования под культурные нужд»[55].

Такое решение стало бы окончательным для большинства сельских церковных общин в России. Бороться дальше можно было, только обратившись в высшую инстанцию Советской страны – Всероссийский центральный исполнительный комитет. В инстанцию, которая, надо полагать, из далекой российской глубинки должна была казаться практически недосягаемой.

Дело выходит на высший уровень

Церковь имела для прихожан в Кистыше особое значение. Она жила в их душах не формальным культовым сооружением, а домом Божиим. И за нее они готовы были идти до конца. Поэтому, благословясь, 5 июля 1936 года группа верующих составила жалобу о закрытии церкви и направила ее во ВЦИК, ссылаясь на противозаконность решения Ивановского облисполкома. В заявлении кистышцев указывалось, что «налог у нас уплачен  за 1936 год полностью, так что мы считаем закрытие нашей церкви незаконным»[56].

А 10 июля они послали в Москву еще более подробное письмо, где указывали, что религия не запрещена законом, что должна быть демократия, именно это и будет тем светлым будущим, которое они строят с 1917 г.[57]

Аргумент был если не сокрушительным, то очень сильным. В стране действовало Постановление ВЦИК и СНК (Совета народных комиссаров) РСФСР от 8 мая 1929 года «О религиозных объединениях», в котором признавались права верующих и прописывались их обязанности. При выполнении обязанностей, а кистышцы их выполняли, изъятие церкви простым волевым решениемдействительно являлось противозаконным. Даже если оно исходило от органа Советской власти.

Однако потакать верующим, компрометируя в их глазах партийно-советскую линию (а может, и всю партийно-советскую систему), исполнительный комитет высшей инстанции, конечно, не мог и не хотел. Поэтому «наверху» поступили так же, как и «внизу»: начали искать доказательства законности закрытия церкви.

Видимо (документов об этом не сохранилось), ВЦИК  направил в Иваново требование освидетельствовать церковь в Кистыше, создав комиссию, авторитетность и профессионализм которой были бы неоспоримы.

Ивановский облисполком «спустил» распоряжение на районный уровень, и 14 августа 1936 года техническая комиссия Суздальского райисполкома в составе инженера госстройконтроля Н. Н. Юматова, инспектора-техника райкомхоза В. А. Жильцова, секретаря сельсовета К. И. Аристова и председателя церковного совета М. Я. Трусовой по распоряжению облстройконтроля произвела осмотр колокольни и церкви.

В акте, составленном этой технической комиссией, говорится, что «осмотром установлено:

1. Колокольня отошла от стены церкви в сторону на 15-20 см.
2. При съемке колоколов выбиты один кирпичный столб, поддерживающий две перемычки, которые остались на весу.
3. При входе в колокольню на своде имеются трещины.
4. При входе в колокольню имеется деревянная пристройка, крыша которой разрушена.
5. При входе в колокольню юго-западный угол церкви имеет большие трещины ввиду осадки фундамента. На этом же углу здания крыша худая. Строительная ферма сгнила, обрешетник сгнил.
6. При входе в здание церкви в своде перемычке дверью имеются значительные трещины.
7. В стенах церкви снаружи имеются мелкие трещины.
8. В пристройке с восточной стороны имеются значительные трещины шириной от 3 до 4 саженей, начиная с карниза и до фундамента.
9. Во многих местах замечается осадка фундамента и выпады кирпичей
10. Покрытие железной кровли, поясков и сандриков проржавлено, требует ремонта и окраски, железо на поясках оборвано, водосточные трубы тоже»[58].

Решение, которое записала в акте комиссия, было вполне ожидаемым: «Принимая во внимание значительное отклонение от стены церкви (на 15¬20 см) и своими железными связями тащит и разрушает парапетную стену церкви вследствие осадки фундамента — колокольня подлежит разборке как угрожающая обвалом.Что же касается здания церкви, то таковое требует капитального ремонта согласно настоящего акта. Ремонт должен быть закончен к 15 сентября 1936 года. В случае отказа верующих от производства указанного в акте ремонта, заключенный с ними договор подлежит расторжению на пользование зданием и имуществом культа согласно ст. 51 постановления ВЦИК и СНК от 8 мая 1929 года».

Акт был подписан Юматовым, Жильцовым и Аристовой. Представитель общины верующих — председатель церковного совета М. Я. Трусова -от подписи акта отказалась[59].

Видимо, сразу после этого, не дожидаясь больше ни чьих распоряжений и ссылаясь на постановление Ивановского облисполкома от 26 июня 1936 г. о закрытии церкви, колхозники завладели церковным помещением и принялись за его использование для своих нужд. Вот только не под школу, как обещали. А под склад.

Как разорялась церковь, мы расскажем ниже. Сохранились рассказы очевидцев, в чью память эта беда врезалась незабываемо. А пока продолжим следовать за событиями, которые из Кистыша переместились в Москву.

Московская часть дела

Вышедшее на самый верх советской управленческой системыи попавшее ей на контроль, дело Васильевской церкви в Кистыши, естественно, стало большой проблемой для всей иваново-суздальской ветки  государственной исполнительной власти.  «Наверх» затребовали все документы истории противостояния колхозников и общины. Региональный исполком в своем отчете по вопросу церкви усилил акцент на том, что церковь была закрыта под школу, которой категорически не хватало места.

Реагируя на полученную сверху жалобу (письмо верующих Кистыша было, несомненно, жалобой), Центральный исполнительный комитет СССР вызвал «на ковер» председателя правления колхоза «10 Октября». Проблемная церковь находилась на его территории, значит, он и был «крайним» ответчиком.

Председатель колхоза Егорычев приезжал и оправдывался.

Полученная новая информацияотразилась в тексте постановления, которое вышло 26 августа 1936 года. В этот день в Москве заседала комиссия по вопросам культов при Президиуме ВЦИК. Она заслушала докладную записку о выполнении горсоветами и райисполкомами  постановлений Президиума ВЦИК о ликвидации и использовании молитвенных зданий под культурные цели.

Проблема Васильевской церкви вошла в текст этой записки, подготовленной Центральным исполнительным комитетом Российской Федерации. Записка сообщала президиуму о том, что церковь в Кистыше закрыли под школу. Но (этого невозможно было не сообщить, потому что факт подлежал проверке) стала использоваться под склад хлеба и читальню. Причина такой неожиданной смены функции здания тоже называлась. Она была, может, не слишком красивой, зато жизненной и потому убедительной: так произошло «из-за нехватки средств».

Комиссия при Президиуме ВЦИК заслушала записку. Решения по закрытии Васильевской церкви в Кистыше она в этот момент, однако, не приняла.

Комиссией было решено: «1) Предложить облисполкомам проверить использование всех бывших молитвенных зданий… Не переоборудованные под указанные в постановлениях об их закрытии цели… в ближайшее время использовать по назначению; оказать содействие местным органам власти в получении средств на переоборудование зданий. 2) В дальнейшем разрешать ликвидацию молитвенного здания только тогда, когда имеется полная уверенность в том, что здание немедленно после разрешения дела будет переоборудовано при наличии плана переоборудования, сметы и сведений об имеющихся средствах. Молитвенные здания передавать для использования только под культурно-просветительные цели (клубы, школы, библиотеки, детясли и т.п.). Если здание подлежит сносу ввиду ветхости или за невозможностью приспособить его путем переоборудования, материал, полученный от разборки здания, передавать на строительство культурно-просветительных и бытовых объектов»[60].

Тем временем, не зная в точности, что происходит в Москве и как движется дело по спасению церкви, Васильевская православная религиозная община с. Кистыш 3 сентября 1936 г. направила во ВЦИКновую жалобу. В общине полагали, что «наверху» главным основанием для закрытия храма по-прежнему считают плохое техническое состояние здания. Основанием для такого предположения было распоряжение, полученное от инстанции местного уровня: общине предлагалось провести капитальный ремонт церкви до 15 сентября нынешнего 1936 года – то есть буквально за месяц.

В своей жалобе кистышцы написали: «Принимая во внимание, что колокольня находится в таком виде десятки лет и колокольня находится на окраине нашего села и не угрожает опасностью для жизни граждан и общественного движения», разбирать колокольню не следует. Что касается ремонта, то срок до 15 сентября 1936 года члены общины считали недостаточным. «Ввиду приближения осени и окончания строительного сезона» они просили дать им отсрочку до 1 июня 1937 г.

Надежды верующих не оправдались. Их жалоба, наверное, была получена. Но линия партии требовала от ВЦИК не помощи верующим, а «выполнения горсоветами и райисполкомами  постановлений Президиума ВЦИК о ликвидации и использовании молитвенных зданий под культурные цели».

Поэтому 20 октября 1936 года президиум ВЦИК заслушал постановление Ивановского облисполкома от 26 июня 1936 г. о закрытии церкви в с. Кистыш иподдержал это  решение. Впрочем, поддержал с резолюцией: передать освободившееся здание школе[61].

В Москву!

Это решение, видимо, поразило кистышских верующих своей вопиющей несправедливостью. Причиной, по которой у них отобрали церковь, называлось использование церкви под школу. Но они же видели, что никакой школы в церкви нет, как нет и читальни, о которой говорилось в предыдущих решениях, которые им показывали, а есть склад! Видимо, они считали, что если ложь местных кистышских атеистов вышестоящим инстанциям не очевидна, то достаточно просто донести до людей, от которых все зависит, правду. И когда они ее узнают, все исправится, и церковь вернут!

Представляется, в этот момент и поехала в первый раз в Москву староста Васильевской церкви Анна Васильевна Сидорычева. Если верить словам родственников о том, что родилась Анна Васильевна в 1901 году, на момент событий ей было 35 лет.

Эта часть истории храма в Кистыше основывается не на документах, а на воспоминанияхБориса Прокофьевича Панфилова, зятя Анны Васильевны. И хотя воспоминания не являются научным источником, представляется, в рассказах Панфилова содержится много подлинных фактов. События, которые он описывает, пришлись на время его молодости – то есть на период, когда происходящее в реальной жизни память хранит особенно цепко. Сделав эту необходимую оговорку, продолжим нить сюжета.

По словам Панфилова, верующие в Кистыше не могли смириться с гибелью храма. Понимая, что способ остается только один – ехать кому-то лично даже не в российский ВЦИК, а прямо к Калинину, который в стране «самый-самый главный» и на которого «вся надежда», и рассказать ему «правду всю как есть». Прицел на Калинина был абсолютно правильным. «Всесоюзный староста», народный любимец, председатель ЦИК СССР, Калинин был реальной силой, которая могла спасти церковь и, как думали кистышцы, отменить решение ВЦИК РСФСР.

Может показаться, что идея была абсурдной. Рассчитывать на личную встречу с Калининым неизвестной женщине из какого-то далекого маленького села, расположенного где-то в глубинке,  было, на первый взгляд, просто нелепо. Но жизнь устроена не так, как кажется на первый взгляд. У Анны Васильевны были все основания рассчитывать, что она выполнит свою задачу.

В Кистыше жил Василий Иванович Срывков. До 1905 года он содержал мелочную лавку, имел собственный дом. В 1920-х годах, еще до организации колхоза, был кандидатом ревизионной комиссии и возглавлял сельхозкооператив(см. газету«Суздальский крестьянин», 1926, 16 января, заметка «Кого же выбрали?») Что в точности однажды произошло, Памфилов не помнит. Зато помнит, что однажды до Срывкова дошел слух, что готовится его арест. Скорее всего, так и было. На селе в тот момент вели активную борьбу с кулаками и подкулачниками (см. Приложение 2). Скорее всего, зажиточный Срывков, имевший в Кистыше большой собственный дом, действительно был бельмом на глазу у местной бедноты. Готовился его арест или нет, только от греха подальше В. И. Срывков уехал в Москву.

В Москве жила его дочь. Нам неизвестно, кем она работала, но известно, что по работе имела прямые выходы на людей, лично общавшихся с Калининым. Через этих односельчан и попала Анна Васильевна  «на самый верх».

Наш рассказчик помнит, что к Калинину Сидорычеву все же не пустили, но письмо с фактами она передала в правильные руки. Позже это письмо действительно дошло до ВЦИК, а изложенные в нем обстоятельства послужили толчком для новых событий.

Последствия

Содержание текста, который передала Сидорычева и который ВЦИК получил не «снизу», как обычно, а «сверху» (что имело совершенно другую ценность), известно.  «Суздальский райисполком передал нашу церковь колхозу, который устроил в ней не школу, как было решено ВЦИКом, а зерновой склад, — сообщали верующие. — Иконы, хоругви и другую церковную утварь побили, с икон сняли ризы; шелковые платки, чехлы к подсвечникам и некоторые другие вещи, принадлежащие верующим, но находящиеся в церкви, были тоже изъяты. Верующих не допустили на закрытие. Просим наказать открытое оскорбление нашего религиозного чувства и вернуть церковь»[62].

Как отреагировал Всесоюзный центральный исполком, позволяет установить его переписка с Суздальским райисполкомом. 8 декабря 1936 г. ВЦИК сообщал Суздальскому райисполкому, что «на личном приеме во ВЦИК председатель правления колхоза т. Егорычев 17 июля заявил, что здание церкви будет переоборудовано под школу и что на это имеется 5000 рублей». «Однако теперь нам стало известно, — писал ВЦИК в своем сообщении, — что церковь ликвидирована и занята под склад, а под школу ее никто переоборудовать не собирается»[63].

То есть ВЦИК узнал правду и поймал председателя колхоза на вранье.

Но, к сожалению, на спасение Васильевской церкви это не повлияло. Линия партии была несопоставимо сильнее любой правды.

В ответ на полученное из Москвы письмо Суздальский райисполком 20 декабря 1936 года сообщил: «Кистышевская неполная средняя школа занимала верхний этаж здания, которое принадлежало колхозу. В нижнем же этаже здания находились склады колхоза. В связи с увеличением числа учащихся школы требовалось расширение помещения. Для того, чтобы разъединить одну школу на два здания, колхоз и школа с общего согласия нашли целесообразным все здание занять под школу, верх и низ. А в здании нижнего этажа, где находились колхозные склады, отдать колхозу одну половину церкви, а другую половину церкви школа приступила к оборудованию физкультурного зала»[64].

Силы были неравны. Противостояние общины и государства вступило в фазу завершения.

Официальное закрытие церкви

Об официальном закрытии церкви подробно пишет в статье «Закрытие церкви в с. Кистыш Суздальского района» А. Л. Ершов.

«26 августа 1937 г. Комиссией при Президиуме ВЦИК была заслушана докладная записка о выполнении горсоветами и райисполкомами постановлений Президиума ВЦИК о ликвидации и использовании молитвенных зданий под культурные цели. Не трудно догадаться, что закрытие церквей при последующем неиспользовании их служило благодатной почвой для нежелательных настроений среди верующих, наличие таких церквей было самой яркой и выразительной антисоветской и контрреволюционной агитацией. На территории современной Владимирской области среди церквей, закрытых в 1936 г. Президиумом ВЦИК, таких было две: в с. Знаменском Киржачского района и в с. Кистыш Суздальского района. Вторая, закрытая 20 октября 1936 г. под школу; используется под склад хлеба и читальню, т.к. нет средств; в 1938 г. будут отпущены.

Согласно отчету Владимирского облисполкома для Совета по делам РПЦ при Совете министров СССР от 5 февраля 1962 г. в церкви был склад.

Так была закрыта церковь в с. Кистыш. Из дела видно, что нужды закрывать церковь под склад не было: имеющихся 5000 рублей вполне хватило бы на постройку нового склада или на покупку готового дома единоличника. Церковь же была закрыта в рамках тогдашней борьбы с религией»[65].

Если верить воспоминаниям Б. П. Панфилова, Анна Сидорычева ездила в Москву во второй раз. Встретиться с Калининым лично ей, естественно, опять не удалось. Но организовать встречу с кем-то из других управленцев высшего уровня Срывкова-младшая смогла.

Панфилов помнит, как описывала теща ту знаменательную встречу:

— Было, говорит, в приемной двое, мужчина и женщина. Ответили мне, что церковь отымается для школы. Пристыдили, что такая молодая, и верит в бога. А она крепкая была, ответила,«всяк присвоих убеждениях оставаться должен».

Спор общины с государством на этом закончился. Решение об уничтожении Васильевской церкви в Кистыше было принято бесповоротно. Принято, несмотря на то, что храм сделался складом, а не школой и не читальней, и это было хорошо известно исполнительной советской власти всех уровней. Принято, несмотря на незаконность такого решения.

Эпилог

История борьбы за церковь завершилась. Но не закончилась история Анны Сидорычевой, осмелившейся открыто высказывать свои  убеждения прямо в лицо власти и открыто бороться за свою церковь.

Вскоре по возвращении в Кистыш, рассказывает Панфилов, Анну Сидорычеву вызвали сначала в райотдел милиции, затем в районный комитет партии. Потом ей предъявили обвинение, арестовали и осудили на пять лет. Но привести приговор в исполнение не успели. Как раз в тот момент в семье подсудимой случилось несчастье. Ее трехлетний сын умер.

Арестованную отпустили на похороны. Она уехала, а после похорон в Суздаль не вернулась. Осталась в Кистыше – видимо, положившись или на Бога, или на русское «будь что будет». «Ей, — признается Панфилов, — сильно повезло. Ее не посадили, а других посадили. Многих тогда сажали».

Разорение церкви

История гибели храма осталась не только в документах, но и в памяти сельчан. Чтобы представить события полнее, следует создать для них более широкий фон. Вспомнить, что именно и как происходило во взаимоотношениях церкви и государства, сторонников коммунистических перемен и верующих в период после Октября 1917-го.

Декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви был опубликован и вступил в законную силу 23 января (5 февраля) 1918 года. Его активная реализация началась чуть позже — после того, как была повсеместно распространена в конце августа того же года инструкция Наркомюста, каким образом проводить январский декрет в жизнь. В инструкции разъяснялось, что местные советы имеют право изымать церковное имущество, поскольку оно национализировано.

Сложность, однако, состояла в том, что быть верующим официально не запрещалось. Не запрещалось и проводить богослужения, и ходить в церковь. Этот аспект жизни тоже юридически оговаривался. Согласно советскому законодательству, каждое здание церкви, в котором совершалось богослужение, должно было иметь приходской совет. Его члены подписывали договор с представителями советской власти о приеме государственной собственности (здания церкви и церковного имущества) в свое пользование.

В случае пользования храмом община обязывалась платить государству ежегодный налог и страховку. Храмы и утварь передавались в пользование прихожанам по описи на основании договора с местным Советом; образец договора прилагался к инструкции Наркомюста.

Практически одновременно с декретом от отделении церкви от государства декретом ВЦИК и СНК были учреждены сельские комитеты бедноты. Предполагалось, что комбеды станут органами советской власти в деревне и будут способствовать ее укреплению в крестьянской среде.

Комитеты бедноты были выборными. По закону, войти в них могли крестьяне любого достатка, кроме богатых («кулаков»). Ожидалось, что основой таких комитетов станут самые авторитетные, рассудительные и уважаемые члены сельских общин. На практике в комбеды часто рвались худшие из общинников, а нередко туда попадали вообще люди со стороны – например, безземельные ремесленники или городские рабочие – выходцы из крестьян.

Очень скоро комбеды сделались крайне непопулярны в среде крестьянства, и в ноябре 1918 года их официально упразднили. Перед роспуском, однако, на комитеты бедноты новая власть возложила перевыборы сельских Советов. Не удивительно, что после перевыборов в новые сельсоветы попали практически все члены местных комбедов.

Комитеты бедноты часто действовали на местах не только вразрез с мнением сельской общины, но и применяя насилие. Нередко объектом такого насилия становилась церковь. Противостояние верующих и «атеистических активистов» скачкообразно обострилось после того, как 19 января 1918 года Патриарх Тихон предал анафеме гонителей Церкви.

На таком фоне и разыгрывалась история разорения и гибели Васильевской церкви в Кистыше.

…Как вспоминает Борис Памфилов, комитет бедноты был создан в Кистыше вскоре после революции.

В отношении церкви комбедовцы сразу заняли непримиримую позицию. Несколько раз они пытались отнять ключи от церковного здания. Конфликт, видимо, периодически принимал самые острые формы, поскольку в Кистыш приезжал районный милиционер Шкачинев, а один раз – даже красноармейский отряд (в 1931 или 32 гг., как вспоминает Панфилов).

«Жители бунтовали, не хотели закрывать свой храм.

Церковное имущество красноармейцы грузили на подводы и увозили, а иконы пожгли на ферме. Некоторые жители уносили иконы домой, спасали.

Анна Васильевнакак староста отвечала за собственность церкви. Она пыталась протестовать, говорила, что это собственность общины, верующих. Но ничего не помогло.

Все были «как сумошедшие». Молодежь срывала иконы, била все кругом».

Атеисты победили.  Церковь отобрали под склад.

В 1937 году храм лишился колокольни. Об этом говорится в «паспорте на памятник архитектуры», составленном на Васильевскую церковь 24 мая 1949 года специалистами отдела по охране памятников архитектуры Управления по делам архитектуры при Совете Министров РСФСР. Что именно с ней произошло: разобрали ее или взорвали, неизвестно. После обследования храма в «паспорте» было записано: «Колокольня  на западе разрушена в 1937 году»[66].

Видимо, ее все же разобрали, хотя вполне вероятно, что колокольня обрушилась от взрыва. Рабочие, принимавшие участие в восстановления основного объема Васильевской церкви в начале двухтысячных годов, подтверждают наличие трещин на корпусе, похожих на последствия применения взрывчатых веществ.

Местное предание утверждает, что колокольню пытались взорвать, но она не поддалась, устояла. Тогда (действие происходило зимой) вокруг каждого из камней-валунов, составлявших фундамент, активисты-колхозники разожгли костры и поддерживали огонь весь день. А ночью костры разбросали. На сильном морозе от температурного контраста валуны треснули, и колокольня обвалилась.

Кирпич и щебень с разрушенной колокольни, бывшие полтора века изящной, радующей глаз «суздальской дудкой», колхозники использовали для строительства  коровника, телятника и свинарника на выезде из Кистыша в сторону села Весь.

Эта часть истории суворовской церкви Василия Великого закончилась.

Обследование 1940-х годов

…Несмотря на то, что использовалась не по назначению, Васильевская церковь в Кистыше в советский период имела статус памятника архитектуры и находилась в ведении отдела по делам архитектуры при Владимирском облисполкоме[67].

В 1946 году по распоряжению Управления по делам архитектуры при Совете Министров РСФСР церковь обследовала бригада специальной проектно-реставрационной мастерской  в составе архитекторов М. А. Фирсова и О. А. Кашинцевой.

Указывая в документах заказчика и автора церкви, исследователи записали: «Автор неизвестен. Построена на средства прихожан». Почему имя Суворова как заказчика не было ими упомянуто, установить невозможно.

Могли сыграть роль идеологические мотивы: Суворов был не только российским героем, но и барином-крепостником – то есть его деятельность по финансированию строительства церкви в отчете в тот исторический момент (середина 1940 гг.) могла быть завуалирована по классовым причинам.

Возможно, члены бригады действительно не знали об участии полководца в возведении храма. Вторая версия, однако, маловероятна. В документах, описывающих церковь в Кистыше, М. Фирсов записывает, что «на противоположном берегу речки  против церкви расположилось имение Суворова с большим садом». Значит, знал, но не указал.

Ответ на вопрос, почему Васильевская церковь в Кистыше в середине и конце 1940-х гг. не только была обследована, но и получила паспорт, кроется, видимо,  впартийном тренде, обозначившемся в тот период. В1948 году Советом Министров СССР было принято постановление «О мерах улучшения охраны памятников культуры». Вскоре после этого, в 1949 году, был созданНаучно-методический совет по охране памятников культуры при Президиуме Академии наук СССР. Председателем Совета был избран академик И. Э. Грабарь[68].

Весьма вероятно, что по инициативе Грабаря, известного своей реальной и действенной заботой о сохранении памятников культурного наследия России, «сверху» на места было спущено требование составить паспорта на все сохранившиеся памятники архитектуры.

Такой паспорт 24 мая 1949 г. был составлен и на Васильевскую церковь. Его подготовил и подписал тот самый М. Фирсов, который проводил обследование тремя годами раньше. В паспорте говорится: «Церковь используется колхозом «10 Октября» и занята под склад зерна. Общее состояние памятника неудовлетворительное».

Паспортом зафиксировано, что над центральным объемом, где колхоз хранил зерно, наличествовала прочная железная крыша. В то же время кровля над западной частью, то есть над трапезной, полностью отсутствовала.

В паспорте отмечалось, что настенные росписи (по крайней мере, большая часть росписей) в тот момент явственно просматривались: «Стены кирпичные повреждены в алтарной и западной части, снаружи побелены, внутри оштукатурены и покрыты живописью, находятся в удовлетворительном состоянии»[69].

Несмотря на  признание состояния церкви неудовлетворительным, никаких мер по ее сохранению принято не было.

Церковь в 1950 – 1980 годах

Основной объем церкви использовался под зернохранилище до 1980-х годов. Архитектор М. С. Гладкая, проводившая обследование церкви в 1991-м, не смогла его провести полноценно из-загор зерна, высившихся, как она рассказала в устной беседе, почти до самого потолка.

В 1970 году Васильевская церковь вновь обследовалась, на этот раз государственной инспекцией  по охране памятников истории и культуры.  Это обследование стало следствием принятого в мае 1966 года Советом Министров РСФСР постановления «О состоянии и мерах улучшения  охраны памятников истории и культуры РСФСР» и параллельного создания Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры.

Как результат обследования, в паспорте этого объекта культурного наследия появилась принципиально новая запись: «В XVIII веке село Кистыш принадлежало великому полководцу А. В. Суворову. Здание церкви построено каменное в 1793 году, такою же колокольней и освящено в честь Василия Великого с приделом в трапезе Александра Невского. Отсюда видно, что заказчиком церкви являлся сам Суворов Александр Васильевич».

Владельцем памятника, содержащим его на балансе, в этом документе называется Яневский сельсовет. Техническое состояние церкви оценивается как плохое: полностью отсутствует кровля, окна растесаны и заложены кирпичом, в западной части стен видны большие разрушения.

Почему-то в графе «кем и когда обследован памятник» автор приложения к паспорту церкви написал «не обследовался». Обследование 1946 года по какой-то причине экспертам 1970 года оказалось неизвестно.

В марте 1974 года по решению исполнительного комитета Владимирского областного Совета народных депутатов здание церкви было переаттестовано как принятое на государственную охрану. Храму в Кистыше присвоили новый статус. Теперь он стал памятникомградостроительства и архитектурырегионального значения. Было учтено, что «местоположение объекта на берегу реки Кестры  и рядом с водной гладью небольшого озера, в котором живописно отражается здание церкви, придает ему особую значимость как одному из главных объектов этого исторического населенного пункта. Являясь высотной доминантой не только сила Кистыш, но и окружающего ландшафта, церковь Василия Великого создает вместе с церквями соседних исторических сел уникальную историко-архитектурную и ландшафтную панораму Суздальского ополья»[70].

Зимой 1991 года церковь обследовала Магдалина Сергеевна Гладкая – научный сотрудник Владимиро-Суздальской экспериментальной научной реставрационно-производственной мастерской. Храм получил учетную карточку с фотографией и научным описанием.

С начала 1990 гг. церковь перестала использоваться как склад и сначала была закрыта, но очень скоро сделалась общедоступным местом: «окна в ней были выбиты, двери отсутствовали, крыша постепенно была утрачена, на сводах появились обильные заросли травы, и даже деревья пытались расти на кирпичной кладке»[71].

К окончанию советской эпохи Васильевская церковь была в бедственном положении. Без срочного вмешательства ей грозило полное уничтожение.

 

Приложение 1

Священники церкви Василия Великого в с. Кистыш Суздальского уезда Владимирской губернии. Все даты указаны по старому стилю. Информация предоставлена ГАВО

1. Иоанн Никитович (фамилия не указана). Служил ок. 1747 – 1764 г. Согласно материалам четвертой ревизии1782 г. Иоанн Никитович значится как умерший. Ц него была жена Евдокия Матвеева, 1702 г. р.
2. Михаил Иванович (фамилия не указана). Служил в 1779 – 1799 гг.

Родился в 1752 г. Служил пономарем (с 1768), затем дьяконом при церкви Василия Великого в селе Кистыш. В 1779 году поставлен священником той же церкви.

Его жена Екатерина Александрова родилась ок. 1755 года в семье священника села Ивачева. Согласно исповедной росписи Васильевской церкви села Кистыш за 1800 год служила просвирницей при церкви.

По материалам шестой ревизии 1811 года у Михаила Иванова и Екатерины Александровой были дети:

Алексей (род. ок. 1780), обучавшийся в Суздальской духовной семинарии, в 1805 г. переведен связенником села Ставрова Владимирской округи,

Борис (род. ок. 1784) обучался во Владимирской духовной семинарии. В 1808 назначен священником в село Кучки Юрьевского уезда.

3. Никифор Федорович (фамилия не указана). Служил ок. 1799 – 1811 гг.

Родился в 1753 г.

Имел сестру Екатерину Федорову (род. 1770) С 1800 по 1810 гг. Екатерина Федорова упоминается как просвирница при церкви Василия Великого с. Кистыш.

4. Олиорский Ефим Иванович Служил ок. 1820 – 1831 гг.

Родился в 1796 г. В 1820 г. окончил Владимирскую духовную семинарию. С 1820 по 1831 служил священником с. Кистыш. С 1831 по 1852  — священником села Туртина Суздальского уезда. С 1852 – заштатный связенник в Самарской епархии.

Семья: жена Евдокия Михайлова (род. 1806), дочь Марфа (род. 1823), сын Василий (род. 1826).

5. Крутецкий Димитрий Даниилович. Служил в 1844 — 1877 гг.

Родился в семье дьякона в 1826 г. в селе Крутец Покровского уезда. В 1842 году окончил Владимирскую духовную семинарию по курсу богословия. 15 октября 1844 года определен священником в церковь Василия Великого в с. Кистыш. В память войны 1853 – 1856 гг. награжден бронзовым наперсным крестом на владимирской ленте. С 1877 г. служил в селе Лобцово Юрьевского уезда Владимирской губернии. С 1900 г. – заштатный священник.

6. Виноградов Андрей Иванович. Служил в 1883 – 1897 гг.

Родился в 1828 г. в селе причетника села Чернцев-Воротынских Ковровского уезда. В 1875 г. окончил Владимирскую духовную семинарию с аттестатом второго разряда.  С 18 ноября 1876 г. по 9 декабря 1879 г. преподавал в должности законоучителя и учителя в Картмазовском, Богданцевском и Даниловском народных училищах Судогодского уезда.

23 декабря 1879 г. рукоположен в священники Архангельской церкви села Острова-Архангела Суздальского уезда. 9 августа 1883 г. переведен в с. Кистыш.

С 1884 г. утвержден в должности заведующего церковно-приходской школой с. Кистыш и при ней же законоучителем. С 1885 г. состоит уполномоченным на епархиальные и окружные съезды.

В 1897 г. переведен священником в село Бородино Суздальского уезда.

7. Орлов Петр Георгиевич. Служил в 1897 – 1916 гг.

Родился в 1856 г. в семье священника. В 1893 г. окончил Владимирскую духовную семинарию. С 31 августа 1893 по 27 ноября 1897 гг. состоял учителем церковно-приходской школы в селе Ворше Владимирского уезда. С 27 ноября 1897 г. определен священником церкви Василия Великого в с. Кистыш.

С 23 февраля 1898 г. состоял заведующим и законоучителем церковно-приходской школы в с. Кистыш.

С 1902 г. состоял также законоучителем в земской школе села Вишенок  Суздальского уезда.

С 1908 г. состоял в должности уполномоченного на окружные и епархиальные съезды духовенства.

С 1910 г. – член благочинного Совета.

8. Наумов Владимир. Служил в 1917 г.
9. Тихонравов Виктор. Служил в 1918 г. [В документах 1930-х гг. община Васильевской церкви фигурирует как «тихоновская». Можно предположить, что этот же священник служил и в 30-х годах].

Источники:

Ф. 556. Оп. 111. Д. 740. Л. 1451

Ф. 301. Оп. 5. Д. 821. Л. 478

Ф. 301. Оп. 5. Д. 721. Л. 375

Ф. 556. Оп. 111. Д. 685. Л. 1226

Ф. 301. Оп. 5. Д. 656. Л. 25

Ф. 556. Оп. 107. Д. 116. Л. 190

Ф. 556. Оп. 111. Д. 201. Л. 845, 845 об., 850

Ф. 556. Оп. 111. Д. 193. Л. 861, 864 об.

Ф. 556. Оп. 1. Д. 486. Л. 260

Ф. 556. Оп. 1. Д. 488. Л. 72, 73

Ф. 556. Оп. 111. Д. 29. Л. 230

Ф. 301. Оп. 5. Д. 302. Л. 52

Ф. 301. Оп. 5. Д. 161. Л. 112

Ф. 556. Оп. 111. Д. 1145. Л. 66 об. – 67

Ф. 590. Оп. 7. Д. 228. Л. 345 об., 343

Историко-статистическое описание церквей и приходов Владимирской епархии: Суздальский и Юрьевский уезды. Вып. 3 – Владимир, 1893, с. 142

Материалы для оценки земель Владимирской губернии. Том XVIII. Суздальский уезд. – Владимир, 1902, с. 298

Списки воспитанников Владимирской духовной семинарии 1750 – 1900 гг. Составил Н. Малицкий. — М., 1902. Сс. 134, 182, 187

На сайтеhttps://lubovbezusl.ru/publ/istorija/suzdal/p/38-1-0-2224 приводится другой список, отчасти совпадающий со списком, предоставленным ГАВО:

Соколов Андриан (без отчества). В 1788 году обучался в инфиме. В этом году за ним утверждено место пономаря в селе Кистыш.

Тихомиров Федор Иванович. В 1788 году из грамматики определен дьячком в село Кистыш.

Олерский Ефим Иванович, выпускник Владимирской духовной семинарии, окончил в 1820 году, с 1820 по 1831 годы – священник села Кистыш.

Парвицкий Тимофей Иванович, выпускник Владимирской духовной семинарии, окончил в 1826 году, с 1831 по 1837 годы – священник села Кистыш.

Крутецкий Дмитрий Данилович, выпускник Владимирской духовной семинарии, окончил в 1842 году, с 1844 по 1877 годы – священник села Кистыш.

Святухин Григорий Иванович, выпускник Владимирской духовной семинарии, окончил в 1858 году, с 1878 по 1883 годы – священник села Кистыш.

Виноградов Андрей Иванович, выпускник Владимирской духовной семинарии, окончил в 1866 году, с 1883 по 1897 годы – священник села Кистыш; далее переведен в село Бородино.

Орлов Петр Егорович, выпускник Владимирской духовной семинарии, окончил в 1893 году, с 1897 года – священник села Кистыш. Петр Орлов умер 29 декабря 1916 г.

Изволенский, священник с. Иналова, Юрьевского у. перемещен в с. Кистыш Суздальского у. 11 января 1917 г.

Приложение 2. Первые десятилетия Советской власти в Кистыше (по материалам газеты «Суздальский колхозный клич» за 1930-е гг.)

История закрытия Васильевской церкви становится объемнее, если рассматривать ее не отдельно, а в контексте всей панорамы событий, происходивших в 1930-х годах в Кистыше. Такую панораму дает районная газета «Суздальский колхозный клич», на страницах которой Кистыш появляется в этот период достаточно часто.

Материалы, которые публикует «Колхозный клич», позволяют сделать несколько выводов о самом Кистыше. Первый и главный состоит в том, что к 1917 году Кистыш был не только крупным, но и богатым селом, существенную часть населения которого составляли зажиточные хозяева. Второй вывод касается религиозности кистышцев. Верующими (твердо убежденными в обязательности крещения при рождении, церковных обрядов при уходе из земной жизни, почтительного уважения к клиру) было абсолютное большинство сельчан. Третий вывод подтверждает предположение о наличии в селе большой доли достаточно образованного населения, способного не только написать внятную заметку в газету, но и поставить  предмет заметки в широкий контекст.

…Разные по содержанию, материалы «Колхозного клича» полностью подчинены единой политической концепции и позволяют почувствовать дух времени. Он проявляет себя и в том, о чем именно пишет газета (повестка дня в любом СМИ указывает получателю информации, что сегодня особенно важно). Еще более ярко дух времени дает о себе знать через пафос, наполняющий тексты статей, и через лексику – слова, которые выбирает автор для максимально полной передачи своих убеждений и эмоций.

Главным содержанием жизни страны  в 1930-х годах остается борьба за власть. Добиться победы большевики могли только одним путем – искоренив инакомыслие, главными носителями которого в деревне были церковь и состоятельные частные собственники. Село Кистыш оказалось для Советов сложной проблемой  в обоих названных аспектах. Здесь была сплоченная приходская община и традиционно чувствовали свою  силу крепкие хозяева – в терминологии того времени, кулаки и подкулачники.

Как мы увидим ниже, первый удар в Кистыше был нанесен советской властью именно по ним. Против «оппортунистов» Кистыша газета провела мощную, многоходовую, четко простроенную  кампанию, задачу которой «Колхозный клич» сформулировал прямым текстом: «Кистышское дело должно стать политическим уроком для всех колхозов района».

Добившись полной победы над одними идейными противниками (некоторые главные герои «дела» публично раскаялись, кто-то был отдан под суд), районные власти имели основание надеяться на убедительность триумфа и по отношению к другим идейным противникам, то есть к верующим. Жизнь показала ошибочность такого предположения. Приведенная выше история борьбы за Васильевскую церковь показывает, ценой каких человеческих трагедий, страстей и страданий устанавливался в России новый порядок, выковывались новые ценности.

Обращает на себя внимание еще одна деталь. В некоторых материалах газеты мы встречаем фамилии, которые уже знакомы нам по основной истории церкви в Кистыше – в частности, Сидорычева и Трусова. Нам пока неизвестно, кем приходились эти колхозники Анне Сидорычевой и М. Трусовой, проявившим энергию и активность в борьбе за церковь. Но кажется логичным предположить, что между этими однофамильцами существовали и родственные связи. Если это предположение верно, становится еще понятнее, насколько высок был градус внутренних противоречий в Кистыше в первые годы Советской власти.

По крупному счету, касающиеся Кистыша материалы газеты «Суздальский колхозный клич» делятся на два тематических раздела. Первый – антирелигиозный и антицерковный. Второй – это статьи, формирующие ненависть к «кулакам» и «подкулачникам», унижающие общественную ценность бывших «первых людей деревни», разъясняющие прямым текстом, кто теперь главный и что правильно.

Считая, что выдержки из статей дают читателю не то же впечатление, что полные тексты, мы приводим наиболее значимые материалы полностью. С нашей точки зрения, панорама крупных и мелких событий вкупе с разнологолосицей их очевидцев – авторов заметок в «Суздальском колхозном кличе» позволит не только понять, но как бы своими увидеть, что происходило в Кистыше почти сто лет назад.

 

Воинствующие безбожники

В 1930-х годах в Советском Союзе действовала добровольная общественная организация «Воинствующий безбожник». Она была создана в 1925 году и ставила своей целью идейную борьбу с религией во всех её проявлениях.

В 1931 году в Суздальском районе на учете стояла 21 ячейка Союза воинствующих безбожников (СВБ)[72].

Судя по материалам газеты, активисты СВБ собирали деньги на подводную лодку «Воинствующий безбожник». В 1932 году они провели в районе антирождественскую кампанию. В селе Павловском в эти годы действовал совхоз «Безбожник». Однако, судя по публикациям, «воинственные безбожники» Суздальского района не только не встречали ответного энтузиазма среди сельчан, но и сами воинственностью не горели. В каждой газетной заметке авторы жалуются на этот неприятный факт и требуют немедленного исправления досадной ситуации.

Сама газета тоже ведет непримиримую борьбу с плохо поддающейся искоренению религиозностью земляков.

«При суздальской городской детплощадке воспитательница Спирина до сих пор не может расстаться с крестиком, который таскает на груди, чтобы было видно, и, проходя мимо церкви, делает поклоны, — гневно сообщает корреспондент Щ. — Таким воспитателям среди наших цветов будущего (ребятишек),зараженным религиозным дурманом, не место, и в РайОНО должны позаботиться об этом»[73].

Крупным антицерковным материалом, в котором рассказывается о Кистыше, в начале 1930-х годов стала статья «Вылазка церковников». Ее опубликовал под псевдонимом «недоимщик» кто-то из колхозников, вставший на «новую линию» и решивший, видимо, внести свой вклад ее укрепление.

«В момент социалистического наступления по всему фронту классовый враг напрягает все свои силы в борьбе против мероприятий, выдвинутых коммунистической партией и советской властью. Так проявила себя в открытой борьбе группа церковников села Кистыш и Вишенок в лице активного попа, который посредством всяческих способов старается заманить на свою сторону основную массу крестьянства, а тем самым сорвать ряд важнейших политических кампаний.

Сущность дела состоит в том, что группа церковников, не имея разрешения райсельсовета, произвела среди населения денежную и натуральную раскладку (по 50 копеек с едока или 10 шт яиц)для материального обеспечения попа и церкви.

В период с 27 октября по 5 ноября группа церковников очевидно решила принять самые решительные меры к сбору раскладки. Особый же прием сбора выразился в том, что сбор происходил рано утром, очевидно с той целью, чтобы иметь возможность охватить плательщиков на 100 процентов. Метод же агитации был такой: встретив крестьянина, церковники заявляли, что с него причитается такая-то сумма денег или столько-то яиц. Если у гражданина возникло сомнение или нежелание платить, то ему заявляли, что если кто в его семье умрет или народится, то хоронить и крестить не будем. Результат сбора, надо полагать, был очень хорош, так как отказы были в редких случаях, и десятками яиц наполнялась огромная корзина попа.

Кистышевские партийные и советские организации об этом хорошо знают, но до сего времени в противовес данному случаю ничего не поставили. Необходимо немедленно на такое серьезное место обратить самое серьезное внимание, на что направить все культурные силы Кистышевского района и стереть такую болезнь, как говорится, с песочком»[74].

 

Увеличение пахотных земель

Эта тема присутствует в «Колхозном кличе» на втором плане. Но она важна в историческом аспекте, поскольку позволяет понять, когда и почему исчезли все следы суворовской усадьбы, суворовских садов, суворовской рощи и прочих материальных следов пребывания великого полководца в Кистыше.

Прямых указаний на судьбу этих артефактов нам пока не встретилось. Но можно считать косвенным ответом на вопрос «куда все это исчезло?» множество небольших статей, темой которых является непрерывное расширение земельных площадей, распахиваемых вокруг Кистышапод посевы.

Вовлеченные в непрерывное социалистическое соревнование с другими колхозными хозяйствами и завися от этого соревнования политически и экономически, кистышские колхозники ежегодно огромными темпами увеличивали площадь распашки. Процесс начался в конце 1920-х и продолжался непрерывно до конца 1980-х. На каком-то этапе и сады, и роща превратились в «площадь посева». Логика плана по урожаю без остатка поглотила логику исторической памяти. Впрочем, такой была логика жизни. Возразить ей в тот исторический период было нечем.

«Общее собрание села Кистыш<…>,– сообщаетаноним в одной из заметок такого рода, — постановило: включиться в поход за 2000 га льнопосевов в районе, увеличив площадь посева с 5 до 11 га»[75].

Против кулачества

Села суздальского ополья традиционно были богаты. Щедрая земля всегда давала в этих краях обильный урожай. И традиционно в селах ополья находились крестьяне, которые умели распорядиться полученным от этой земли прибытком наилучшим образом.

К началу ХХ века Кистыш был одним из таких зажиточных сел – хотя ради справедливости следует сказать, что по-настоящему богатых дворов в нем было меньше, чем, например, в Гавриловском или в Павловском. (Сделать такой вывод можно по таблицам, которые регулярно публиковались в «Колхозном кличе» с указанием количества хозяйств так называемых «твердозаданцев» — «кулаков», в принудительном порядке получавших от государства твердое задание по продналогу).

Отношение самих «твердозаданцев» к установленной новой властью системе наглядно видно, например, в статье «Фокусы Арестова не помогли».

«Кулачье, — сообщает кистышский Очевидец в районную газету, — проходящую хлебозаготовительную кампанию встречает везде с яростным сопротивлением и не хочет сдавать хлеб по твердым заданиям, бросаясь на всевозможные хитрости.

Твердозаданец села Кистыша Арестов А. А. при изъятии у него хлеба выкинул ряд трюков, лишь бы не сдать хлеб. Отказавшись от выполнения твердого задания и штрафа при изъятии у него имущества, упал в обморок.

Но видя, что уполномоченные сельсовета обмороком не смущаются и продолжают свое дело, вскочил и, выбежав на улицу, стал орать. Что «его грабят», для того чтобы собрать толпу.

Эта попытка тоже не увенчалась  успехом, а соболезнователей этому глоту не нашлось. Тогда он бросается к реке топиться, но воды там не оказалось.

Вернувшись домой, он заявил, что задание выполнит, и через три часа вывез полностью все, что с него причиталось, на склад кистышевского сельпо.

Ряд кулацких хозяйств, кроме таких трюков, прибегают к массе других или встречают с явным сопротивлением работников сельсовета или скрываются из дома, лишь бы не выполнить твердое задание.

Сельским советам и прокуратуре надо решительно пресекать на месте  кулацкие вылазки и сопротивляющихся судить общественно-показательным судом, чтобы и другим неповадно было»[76].

«Местное кулачество Кистыша здорово орудует против займа, — бдительно рапортует со страниц газеты кистышский колхозник под псевдонимом Мих. -Но на все это ячейка  не обращает никакого внимания, да как ей и обращать, она совершенно не видит и не хочет видеть, как ихние староверы, церковники и кулачье орудуют против займа. Партийная ячейка этим самым проявляет самый гнилой оппортунизм и свою слабость перед кулаком»[77].

Знаменательно, что в сознании автора «ихние староверы, церковники и кулачье» сливаются в одно целое. Налицо состоявшееся влияние партийной пропаганды.

В том же бичующем кулаков духе написаны и другие заметки. Их примером являются, в частности, такие:

«По мобилизации средств наш Суздальский район стоит почти на последнем месте по области. Работники на селе с рядом районных руководящих работников по-оппортунистически подошли к этому делу. Ряд сельсоветов плетется в хвосте. Кистышевский сельсовет по культсбору 55 проц, самообложению 59 проц, страхплатежи 91 проц.  Все эти цифры говорят о самотеке и отсутствии какой-либо работы со стороны сельских советов и партийно-комсомольских ячеек на селе.  Подворного обхода по недоимщикам<…> не практикуется, а ждут, когда к ним придут и заплатят. Такое положение дальше недопустимо. Надо <…>повести подворный обход, организовав бригады из колхозников, бедняков и середняков не только по сбору платежей, но и по проверкесписков недоимщиков<…> Партийцам и комсомольцам взять на себя задачу по организации бригад и информировать через 5 дней ячейки о ходе сбора»[78].

«В Кистышевском сельсовете план, спущенный льнокоопсоюзом на уборку льна, до сих пор не проработан и лежит в папках сельского совета.

Председатель сельского совета вместо того, чтобы по получении плана уборки довести его немедленно до двора, особенно по единоличному сектору, имеющему 87 процентов всей площади льнопосевов, заявляет, что «сейчас некогда», составляем план заготовок».

Этот чинуша Трусов не видит, что промедление дня в организации массовой работы среди посевщиков льна грозит срывом уборки 88 гектар льнопосевов по сельсовету»[79].

Политическую активность проявляют бедняки:

«Во время работы самопроверочных бригад по Кистышевсвкому сельсовету обнаружили в составе членов сельского совета кулака Бобылева С. П. <…>

Пленум сельского совета его исключил из состава членов сельсовета, но это не все. Надо найти причины, как мог он пролезти, и проработать вопрос на сельских сходах»[80].

Но все подобные статьи и заметки были, как показала жизнь, только мелкими одиночными выстрелами большевистских идеологов в сторону противника. Генеральный залп еще только готовился.

«Кистышское дело» как показательный удар и политический урок

Образцово-показательный удар по «кулакам и подкулачникам» Суздальского района на примере колхоза имени десятилетия Октябряв Кистыше газета «Суздальский колхозный клич» начала со статьи с характерным заголовком:

«Предотвратим развал колхоза «10-й Октябрь»!

«Кистышский колхоз «X Октябрь» до весны 1931 года был одним из показательных колхозов в Суздальском районе, который за лучший урожай и организацию труда неоднократно премировался.

Сейчас там положение совсем иное.

Руководство колхоза в лице председателя Зубакова скатилось в болото самого крайнего оппортунизма.

Вопросы организации труда, расстановки сил и пр. в колхозе на широких массах бедняков и середняков колхозников не прорабатываются.

Общие собрания устраиваются редко, да ими руководят не коммунисты с бедняцко-середняцкой массой, а люди, пришедшие в колхоз для спасения своей шкуры, для развала колхоза.

Что там можно увидеть?

Организация труда поставлена из рук вон плохо, труддисциплина среди колхозников отсутствует, сдельщина введена формально, фактически ее не существует. Труд учитывается чрезвычайно скверно, до сих пор трудкнижки колхозникам на руки не выданы, ни один колхозник не знает, сколько же он с первого января заработал.

Председатель Зубаков на партсобрании заявил: «Нет точного учета труда, все табели перепутаны».

Счетовод Логинов кроме безделья ничем не занимается, все счетоводство запущено.

Если посмотреть лицо правления, ревкомиссии и бригадиров, то надо сказать, что бедняцко-середняцкая масса от руководства колхоза отброшена.

Вот их лицо.

Логинов Алексей Гаврилович полевод, зажиточный, неоднократно облагался всеми видами заготовок в индивидуальном порядке. Его отец, Гавриил Герасимович, зав. молочной фермой и зав. скотным двором,  — главные заправилы и диктаторы колхоза, которые кроме вреда, дезорганизации колхоза, ничего не делали.

Аверьянов И. А.  бригадир – зажиточный, неоднократно облагался в индивидуальном порядке, в его бригаде соцсоревнование, ударничество, учет труда отсутствует.

Логинов Борис – сын лишенца, член ревкомиссии, который вместе с женой разлагает колхозников.

Группы бедноты, которая должна быть  основной опорой партийной ячейки в колхозе, не существует.

Все советы Зубаков проводит с «передовыми людьми старого времени».

Колхоз и партячейка друг от друга оторваны, лица коммунистов в колхозе нет, по словам Зубакова, «коммунисты руководить неспособны (???) А кулаки это незаменимые люди».

Чтобы предотвратить развал колхоза (лучшие работники колхоза – бедняки Сидорычев Д. Н. и Корнилов Н. и ряд других, благодаря кулацкому засилью, из колхоза ушли) надо немедленно окончательно отбить руки «кулацким агентам», правление колхоза переизбрать, обновив руководство, как то: бригадиров, зав молочной фермой и скотным двором.

Вместо «кулацких агентов» командные высоты в колхозе  должны быть взяты коммунистами – бедняками и середняками.

Кулакам и их агентам нет места в колхозе»[81].

Второй этап своего «политического урока» газета начала еще более требовательно:

«Развал колхоза «10-й Октябрь» должен быть предотвращен»!

Эту статью для большей наглядности и убедительности редакция снабдила подзаголовком, усиливающим мотив бескомпромиссности развернувшейся вокруг Кистыша борьбы. Доведенный до схематизма телеграфный стиль создает у читателя уверенность в невозможности терпеть, ощущение безусловной, абсолютной правоты пищущих:

«Райколхозсоюз и Яневский партком обязаны обеспечить – живым руководством

вмешательством РКК – РКИи прокуратуры найти конкретных виновников безобразий в колхозе».

Ниже следует текст статьи.

«Уборочная компания проходит в Кистышском колхозе недопустимо медленными темпами.

Во всех работах царит полная обезличка, сдельная оплата труда практически не введена.  Труд учитывается вместо трудодней в трудочасах, качество выполняемой работы при учете труда не имеет никакого значения.

Благодаря такой безобразной  организации труда сеноуборочная компания  еще не закончена, часть клевера и вики на зелень до сих пор стоят не подкошенными. Уборка озимых проходит самотеком, жнитво ржи и пшеницы еще не закончено.

В колхозе имеются две жнейки, но благодаря того, что к ним не прикреплено постоянных людей, они столько не работают в поле, сколько стоят и ждут ремонта.

Ударничество и социалистическое соревнование среди колхозников совсем не развернуто. Есть колхозники, которые стараются каждую работу проводить ударно, но их инициатива подчас гробится правлением и людьми, пришедшими в колхоз для его развала.

Вот пример.

8-го августа председатель Зубаков и его друг Аверьянов приезжают из Суздаля в пьяном виде, своим головотяпским пьяным распоряжением останавливают на два часа работу двух бригад в Вишенках и Кистыше работавших на молотилках. Зубаков бригады обругал матом.

Трудовая дисциплина в колхозе отсутствует, за последнее время наблюдаются среди колхозников прогулы и опоздания на работу.

В самый разгар жнитва все кистышевские колхозники во главе с председателем Зубаковым и членом правления райколхозсоюза Кочетковой справляли «Ильин день», два дня занимались пьянством, три дня не выходили на работу.

Общественное питание, для организации которого в колхозе созданы все условия, до сих пор благодаря бездействию правления не введено.  Правление колхоза несмотря на неоднократный запрос колхозников оборганизации общественного питания на весь летний период относится к этому делу явно оппортунистически. Вместо создания по этому вопросу общественного мнения  правленцы распускают среди колхозников явно кулцкие слухи – мы тогда организуем столовку, когда для этого разрешат резать скот.

Постановление Колхозцентра и Накомзема о распределении доходов для широких масс колхозников не доведено. Еще не закончив половины уборочных работ, председатель Зубаков и полевод Федоров безо всякогорешения правления колхоза, собрания колхозников и обсуждения партячейки, не учитывая количества и качества выработанных и затраченных трудодней, вводят уравниловку, ржаной хлеб делят по едокам. Вишенские колхозники всюобмолоченную рожь разделили по 8 пудов на едока, а кистышские, среди которых есть нуждающиеся, не имеющие сейчас хлеба, еще не получили ни килограмма.

Остались считанные дни до начала озимых посевов, но пар в кистышском колхозе еще не подготовлен, зарос и не перепахан. Бригадир пахарей Логинов А. Г. к подготовке пара относится явно вредительски. Инвентарь не подготовлен. Пахари к лошадям фактически не прикреплены.  По постановлению правления перепашка должна начаться 7 августа, но благодаря обезличке и халатности Логинова и председателя Зубакова не начата и до сих пор.

Райколхозсоюз,Яневский партком, зная эти безобразия, зная, что руководство кистышского колхоза в лице  Зубакова сжилось и пьянствует с агентами классового врага Логиновыми и Аверьяновыми, которые пришли, чтобы изнутри развалить колхоз,  зная, что беднота от управления колхозом отброшена, до сих пор не принимают никаких мер.

Райколхозсоюз вместо действительного повседневного руководства колхозом руководит бесцельными налетами.

Заместитель правления райколхозсоюза Кочеткова 2 — 4 августа под видом осуществления практической помощи и руководства колхозами прибыла в колхоз «10-й Октябрь» где вместо руководства три дня справляла «Ильин день» и лишь только на четвертый день формально провела обследование колхоза. Составила  «пятиминутный» акт, где нашла – бригадиры политически неблагонадежны (кто?), трудкнижки на руки не выданы и т. д.  Одним словом, сделала то, что не нужно ни для Райколхозсоюза,  ни для самого колхоза, который ждал действительной помощи, действительного искоренения того гнойника (см. Колхозный клич № 16).

Партячейка, обсуждая материал, опубликованный в № 16 нашей газеты, сочла его верным, практических мер по ликвидации этих безобразий тоже не приняла и не ударила палец о палец, и лишь только на вторичном заседании бюро вынесла решение снять Зубакова с работы.

Такое положение нетерпимо, развал колхоза должен быть предотвращен. Для ликвидации этого положения мы требуем  от Рай КК-РКИ и прокурора немедленного принятия мер к виновникам сжившихся с классовым врагом разваливающих один из старых колхозов района. Кулакам и их агентам не место в колхозе.

Кистышское дело должно стать политическим уроком для всех колхозов района»[82].

Громкая развязка «Кистышевского дела»

 Логическое окончание «кистышское дело» получило в постановлении Суздальского райкома ВКП (б) от 18 ноября 1932 года, опубликованном в «Колхозном кличе».

В постановлении говорилось:

«Признать крайне неудовлетворительным выполнение плана заготовок по Кистышевскому сельсовету <…>

Позорное отставание всего сельсовета по выполнению плана  заготовок объясняется тем, что:

1. С самого начала кампании заготовокруководство партячейки (секретарь Сафронов) и сельсовета (председатель Самойлов) при попустительстве уполномоченных из района Вилкова и Макарова демобилизовали партячейку колхозников, беспарт актив, ориентируя общественное мнение на нереальность плана заготовок. …
2. На протяжении всей кампании заготовок партячейка вместо того, чтобы возглавить борьбу за скорейшее выполнение плана, сама плелась в хвосте мелкобуржуазных рваческих тенеденций отсталой части колхозников, единоличников.
3. Своевременно не заметив ослабления партийной дисциплины среди коммунистов, руководство ячейки во главе с Сафроновым не дало должного отпора оппортунистическим шатаниям и колебаниям ряда членов ячейки, в результате члены ячейки Якимов, Чувашов, Терентьев, Якимов, муратова, Чувашов, Самойлов перестали ходить на партсобрания, отказались вести работу среди наседелния своей деревни по заготовкам.
4. Классовый враг кулачество использовал притупление классовой бдительности коммунистов ячейки, противопоставил государственному плану заготовок отсталую часть населения, оппортунистов из партячейки, сорвав выполнение плана по сельсовету.
5. Сельсовет грубо извратил политическую линию в заготовках: из 8 кулацко-зажиточных хозяйств, привлеченных к заготовкам в порядке твердых заданий, выполнили задание только 3 хозяйства. Вместо привлечения к уголовной ответственности невыполнивших твердые задания кулаков  сельсовет оштрафовал за невыполнение 7 середняцких хозяйств <…>
6. Бюро райкома постановляет: <…>

— За неспособность возглавить и осуществить большевистское руководство в работе ячейки бюро ячейки распустить. …

— Бывшего секретаря партячейки т. Сафронова, потерявшего классовое чутье, неспособного бороться за генеральную линию партии, как явно правого оппортуниста, разложившего ячейку, дезертировавшего из района, из партии исключить.

— Предсельсовета т. Самойлова как агента классового врага, проводника кулацкой политики <…>  из партии исключить, с работы предсельсовета снять, отдать под суд.

— Уполномоченного райкома и РИКа по Кистышевскому сельсовету т. Макарова, как нес справившегося с работой сельсовета, отозвать. За примиренчество в классовой линии в работе с сельсоветами объявить т. Макарову строгий выговор с предупреждением.

— Поручить парттройке выехать на место в Кистышевскую ячейку для рассмотрения материалов поведения отдельных членов ячейки, отказавшихся ходить на партсобрания<…>

— Принять меры к очищению <сельсовета> от классово чуждых элементов.

— Привлечь виновных к ответственности. Просмотреть социальный состав Кистышевского<…> колхоза и изгнать кулацкие элементы.

— Предложить прокурору немедленно рассмотреть на месте в Кистыше дела в судебном порядке на кулаков, не выполнивших твердое задание по заготовкам.

— Указать всем коммунистам и комсомольцам, что отказ коммунистов Кистышевской ячейки Якимова, Чувашова, Терентьева, Якимова, Муратовой, Чувашова, Самойлова вести работу <…>говорит за разложение этих коммунистов, за их хвостизм, что такое поведение ставит их на путь измены  партии и рабочему классу».

…Приведенные материалы показывают, какими непростыми были для Кистыша 1930-е годы – период, когда село потеряло свой духовный оплот, свою Васильевскую, суворовскую церковь.

1 ГАВО. Ф. 556. Оп. 1. Д. 486. Л. 260 — 265

[2] ГАИО, № 1206/790-06

[3] Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона — С.-Пб.: Брокгауз-Ефрон. 1890—1907. Электронный ресурс. https://rus-brokgauz-efron.slovaronline.com

[4]Готье Ю.В. Замосковный край в XVII веке. Опыт исследования по истории экономического быта Московской Руси. Изд.2. — М., 1937. С. 103.

[5]Голышев И. Памятники деревянных церковных сооружений во Владимирской губернии». – Владимирские губернские ведомости, 1878, № 31

[6]Мильчик М. И., Ушаков Ю. С. Деревянная архитектура русского Севера. Страницы истории. — Л. :Стройиздат. Ленингр. отд-ние, 1981.  С. 6

[7]Владимирские губернские ведомости, 1878, № 33

[8]Подробно об этом см. И. Л. Бусева-Давыдова. О роли заказчика в организации строительного процесса на Руси в XVII в.Архитектурное наследство. Вып. 36. Русская архитектура / ВНИИ теории архитектуры и градостроительства; Под ред. Н.Ф. Гуляницкого.- М.: Стройиздат, 1988.- 255 с.: ил.- C. 43-53

[9]ГАВО. Ф. 560.Оп.1. Ед. хран. 632. Лл. 006-008

[10]Арескин А.А.Усадьба Суворова в селе Кистыш. К вопросу о датировке. – Суздальский сборник за 2020 год: Сборник научных статей / [редкол.: А.Л. Ершов (отв. ред.) и др.]. — Владимир: Изд-во ООО «Транзит-ИКС», 2021., с. 15

[11]РГАДА Ф. 1355. Оп.1. Ед. хр. 69. Л. 25

[12]Исследователь пребывания А. В. Суворова на Суздальской земле, историк Юрий Прибылов высказывает другую точку зрения. Полагая, что инициатива возведения каменного храма в Кистыше исходила именно от полководца, в рецензии данного текста он указывает:«Суворов неоднократно выступал именно инициатором строительства храмов (полковая церковь в Новой Ладоге, церковь в Кончанском точно построены по его личной инициативе, церковь в пензенском имении построена, как и в Кистыше, точно не без его участия). Думаю, что правильнее говорить, что давнее стремление местного духовенства и прихожан легло на благодатную почву. Мне видится, что в этом плане ключевым моментом в прошении священника Никитина является следующая информация: «…возымел намерение его высокопревосходительство нашего села Кистоши помещик господин генерал-поручик и кавалер Александр Васильевич Суворов построить новую каменную в тож именование с приделами по левую сторону пророка божия Илии а по правую Александра Невского на которую от него и материалу приготовлено немало почему от его высокопревосходительства с доверенным письмом мне священнику старание иметь повелено…». Из прошения видно, что если не основную, то весьмавесомую часть расходов взял на себя именно Суворов, а не прихожане. А ведь Суворов тогда ещё не был единоличным владельцем Кистыша, кроме него было еще двое собственников, которые никакой заинтересованности в строительстве церкви не проявили. Другой очень важный момент – строительство придела Александра Невского – тезоименного святого Суворова.Здесь явно виден конкретный личный интерес и рука самого Александра Васильевича, недаром именно этот придел был закончен и освящен первым уже в 1782 году».

[13]По изданию: Сергеев И. Домашние привычки и частная жизнь Суворова. Из записок отставного сержанта Ивана Сергеева, находившегося при Суворове шестнадцать лет безотлучно // Маяк, журнал современного просвещения, искусства и образованности // 1842. — Т. 1., Кн. 2. С. 100-108.

[14]Этот факт приводит в своей работе К. Н. Тихонравов. «Село это <Ундол> замечательно тем, — пишет Тихонравов, — что оно было прежде вотчиною графа Александра Васильевича Суворова; некоторое время он жил тут, пел и читал в церкви на клиросе и пожертвовал в нее свои орденские звезды; они нашиты на священнические ризы и хранятся в ризнице». Цит. по: Тихонравов К. Заметки по пути от Владимира до границы Московской губернии, по линии железной дороги. – Владимир, 1861. С.4

[15]И. Л. Бусева-Давыдова. О роли заказчика в организации строительного процесса на Руси в XVII в.Архитектурное наследство. Вып. 36. См.раздел: Использованные источники

[16]М. С. Гладкая. Учетная карточка Васильевской церкви Министерства культуры СССР. 1991

[17]Во втором разделе Научно-проектной документации, подготовленной для восстановления Васильевской церкви, приведены описания и даны фотографии многочисленных архитектурных аналогов церкви в Кистыше, сходных с ней по времени создания, местонахождению в Суздальском районе и планировочной структуре. В их числе церковь Зачатия Иоанна Предтечи в селе Гавриловском, церковь Козьмы и Дамиана в селе Семеновское-Советское, церковь Троицы Живоначальной в урочище Старое Быково, Богородице-Рождественская церковь в селе Романово и др. См.: Научно-проектная документация на проведение работ по сохранению объекта культурного наследия. «Памятник градостроительства и архитектуры «Васильевская церковь, 1793 г.» -Владимир,  2015. Раздел 2, подраздел 1. Историко-архивные и библиографические исследования. Сс. 99 – 108, 138 – 152.

[18]Научно-проектная документация на проведение работ по сохранению объекта культурного наследия. «Памятник градостроительства и архитектуры «Васильевская церковь, 1793 г.» -Владимир,  2015. Раздел 2, подраздел 1. Историко-архивные и библиографические исследования. Сс. 93 – 94.

[19]Научно-проектная документация на проведение работ по сохранению объекта культурного наследия. «Памятник градостроительства и архитектуры «Васильевская церковь, 1793 г.» -Владимир,  2015. Раздел 2, подраздел 3. Отчет по результатам комплексных научных исследований. С. 27.

[20]Научно-проектная документация на проведение работ по сохранению объекта культурного наследия «Памятник градостроительства и архитектуры «Васильевская церковь, 1793 г.» -Владимир,  2015. Раздел 2, подраздел 3. Отчет по результатам комплексных научных исследований. С. 32.

[21]ГАВО. Ф.560. Оп.1.Д.632. Л.1 – 2.

[22]ГАВО. Ф. 560. Оп. 1. Д. 632. Л. 4 – 4 об.

[23]РГАДА Ф. 1355. Оп.1. Ед. хр. 69. Л. 25

[24]Специалист по пребыванию Суворова в Суздальском уезде Юрий Прибылов убежден, что, как он указал в рецензии на данную работу,  «деревянную церковь явно разбирали одновременно со строительством – чтобы обжигать кирпич, изготавливавшийся для нового храма. Землемеры побывали в Кистыше до этого, даже до 1775 года – все известные планы дач генерального межевания имений Василия Суворова в Суздальском уезде из РГАДА и ГАИО (Кистыш, Дьяково, Хлябово) относятся к 1773 – 1774 годам».

[25]Докладная записка о неудачном ходе строения церкви Вознесения в смоленском Вознесенском девичьем монастыре, 5 октября 1695 г. // Смол, епарх. ведомости. 1883. № 1. С. 21.

[26]Ильин М.А. К истории русского каменного зодчества конца XVII в. // Науч. докл. высш. школы: Ист. зап. 1958: № 2. С. 4.

[27]Рошефор Н.И. Иллюстрированное Урочное положение. — Пг., 1916. С. 13.

[28]Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII в., описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским. — М., 1898. Вып. 3. С. 33

[29]РаппопортП. А. Строительное производство Древней Руси (X-XIII вв.).Электронный ресурс. https://arx.novosibdom.ru/node/1677 )

[30]Пулькин М.В. Церковное строительство в XVIII — начале ХХ века (по материалам Олонецкой губернии). См. раздел Использованные источники

[31]РыбкинН., «Генералиссимус Суворов. Жизнь его в своих вотчинах и хозяйственная деятельность». — М., 1874

[32]Арескин А.А.Усадьба Суворова в селе Кистыш. К вопросу о датировке. – Суздальский сборник. — Владимир : Транзит-ИКС,  2021. С.с. 17 – 18

[33]Научно-проектная документация на проведение работ по сохранению объекта культурного наследия «Памятник градостроительства и архитектуры «Васильевская церковь, 1793 г.». – Владимир, 2015. Раздел 2, подраздел 3. Отчет по результатам комплексных научных исследований. С. 34.

[34]Историко-статистическое описание церквей и приходов Владимирской епархии. Выпуск 3. Суздальский и Юрьевский уезды. — Владимир, 1896

[35]Историко-статистическое описание церквей и приходов Владимирской епархии. Выпуск 3. Суздальский и Юрьевский уезды. — Владимир, 1896

[36]Научно-проектная документация на проведение работ по сохранению объекта культурного наследия. «Памятник градостроительства и архитектуры «Васильевская церковь, 1793 г.». – Владимир, 2015.Раздел 2, подраздел 1. Историко-архивные и библиографические исследования, с. 94

[37]Там же

[38]Там же

[39]Электронный ресурс: https://lubovbezusl.ru/publ/istorija/suzdal/p/38-1-0-2224

[40]ГБУВО ГАВО, ф.40, оп. 1, д. 20025, л. 1 – 8

[41]ГБУВО ГАВО, ф.40, оп. 1, д. 20025, л. 1 – 8

[42]Там же

[43]ГАИО. Ф. Р-2953. Оп. 3. Д. 40. Л. 1 – 42 об.

[44]«Призыв», 12 февраля 1924 г.

[45]Информационная сводка № 4 материалов информотдела ОГПУ по перевыборам сельсоветов о работе по организации бедноты на 15 февраля 1927 г. 19 февраля 1927 г. //https://istmat.org/node/53896

[46]Обзор политического состояния СССР за декабрь 1926 г. //https://istmat.org/node/53896

[47]ГАИО.Ф. Р-2953. Оп. 3. Д. 40. Л. 1 – 42 об.

[48]ГАИО. Ф. Р-2953. Оп. 3. Д. 40. Л. 1 – 42 об.

[49]ГАИО. Ф. Р-2953. Оп. 3. Д. 40. Л. 1 – 42 об.

[50]ГАИО. Ф. Р-2953. Оп. 3. Д. 40. Л. 1 – 42 об.

[51]ГАИО Ф. Р-45. Оп. 5. Д. 6. Л. 98, 98 об., 99.

[52]ГАИО. Ф. Р-45. Оп. 5. Д. 6. Л. 96, 96 об., 97, 97 об.

[53]Ершов А.Л. Закрытие церкви в с. Кистыш Суздальского района, электронный ресурс. См. раздел Использованные источники

[54]ГАИО. Ф. Р-45. Оп. 5.Д. 6. Л. 94.

[55]ГАИО. Ф. Р-2953. Оп. 3. Д. 40. Л. 1 – 42 об.

[56]ГАИО. Ф. Р-2953. Оп. 3. Д. 40. Л. 1 – 42 об.

[57]Ершов А.Л. Закрытие церкви в с. Кистыш Суздальского района, электронный ресурс. См. раздел Использованные источники

[58]ГАИО. Ф. Р-2953. Оп. 3. Д. 40. Л. 1 – 42 об.

[59]ГАИО. Ф. Р-45. Оп. 5. Д. 6. Л. 209.

[60]ГАРФ. Ф. Р-5263. Оп. 1. Д. 51. Л. 4 -11.

[61]Ершов А.Л. Закрытие церкви в с. Кистыш Суздальского района, электронный ресурс. См. раздел Использованные источники

[62]Там же

[63]ГАИО. Ф. Р-2953. Оп. 3. Д. 40. Л. 1 – 42 об.

[64]ГАИО. Ф. Р-2953. Оп. 3. Д. 40. Л. 1 – 42 об.

[65]Ершов А.Л. Закрытие церкви в с. Кистыш Суздальского района, электронный ресурс. См. раздел Использованные источники

[66]Научно-проектная документация на проведение работ по сохранению объекта культурного наследия. «Памятник градостроительства и архитектуры «Васильевская церковь, 1793 г.» — Владимир, 2015. Раздел 1. Предварительные работы, с. 103.

[67]Научно-проектная документация на проведение работ по сохранению объекта культурного наследия. «Памятник градостроительства и архитектуры «Васильевская церковь, 1793 г.» — Владимир, 2015. Раздел 1. Предварительные работы.Сс. 102 – 103.

[68]Киселев М. Ю. Деятельность Академии наук СССР по охране памятников культуры. Элекстронный ресурс https://cyberleninka.ru/article/n/deyatelnost-akademii-nauk-sssr-po-ohrane-pamyatnikov-kultury/viewer)

[69]Научно-проектная документация на проведение работ по сохранению объекта культурного наследия. «Памятник градостроительства и архитектуры «Васильевская церковь, 1793 г.». — Владимир, 2015. Раздел 1. Предварительные работы.Сс. 102 – 103.

[70]Научно-проектная документация на проведение работ по сохранению объекта культурного наследия. «Памятник градостроительства и архитектуры «Васильевская церковь, 1793 г.». – Владимир, 2015. Раздел 1. Предварительные работы. С. 27.

[71]Историко-архивные и библиографические исследования объекта культурного наследия «Памятник градостроительства и архитектуры «Васильевская церковь, 1793 г.». — Владимир, 2015. Раздел 2, подраздел 1. С. 96.

[72]«Антирелигиозная работа на задворках». – «Колхозный клич». 29 мая 1931 г., №6.

[73]Щ. «Таким не место». – «Суздальский колхозный клич». 19 августа1931 г., №20.

[74]Недоимщик. «Вылазка церковников». — «Суздальский колхозный клич». 17 июня1931 г., № 9.

[75]«Вызов принимаем». – «Суздальский колхозный клич». 27 июня1931 г., № 10.

[76]Очевидец. «Фокусы Арестова не помогли». – «Суздальский колхозный клич». 5 сентября 1931 г., № 23.

[77]Мих. Оппортунизм Кистышевской ячейки мешает реализации займа. – «Суздальский колхозный клич». 21 июня 1932 г., № 34.

[78]«На буксир отстающих». – «Суздальский колхозный клич».9 мая 1931 г., № 2.

[79]Льновод. Планы не проработаны. – Суздальский колхозный клич. 14 августа 1931, № 19.

[80]Кистышевский. «Кулак, член сельсовета». – Суздальский колхозный клич. 27 сентября 1931 №27.

[81]Осинкин Г. Кулакам, их диктаторам и пьяницам не место в колхозе. – Суздальский колхозный клич, 1931, 26 июля, №16.

[82]Бригада редакц. «Колх. Клич» Копосов и Панфилов. «Развал колхоза «10-й Октябрь». – 14 августа 1931 № 19.

Использованные источники

1. Абдусамедов А. И., Алейник Р. М., Алиева Б. А. и др.; под общ. ред. М. П. Новикова. — Атеистический словарь. 2-е изд., испр. и доп. — М.: Политиздат, 1985. — С. 243.
2. Академик (словарь). Электронный ресурс https://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/117843.
3. Арескин А.А.Усадьба Суворова в селе Кистыш. К вопросу о датировке. – Суздальский сборник за2020 год : сборник научных статей / [редкол. : К. А. Аверьянов, М. И. Давыдов (отв. ред.), А. К. Тихонов].— Владимир : Транзит-ИКС, 2021.
4. Без попа обошлось. — «Призыв», 1924 г. 12 февраля.
5. Белов Ю. В. А. В. Суворов и неблагодарные потомки. — Вечерний звон. 13 мая 2013 г.
6. Белов Ю.В. Суздальская вотчина А.В. Суворова // Материалы областной краеведческой конференции «История населенных мест Владимирской области». —
   Владимир. 2003
7. Болотина Н. Ю. Князь Потемкин. Герой эпохи Екатерины Великой. – М.: Вече, 2006.
8. Бусева-Давыдова И. Л. О роли заказчика в организации строительного процесса на Руси в XVII в. — Архитектурное наследство. Вып. 36. Русская архитектура / ВНИИ теории архитектуры и градостроительства; под ред. Н.Ф. Гуляницкого.- М.: Стройиздат, 1988.- 255 с. Электронный ресурс https://www.google.com/url?sa=t&source=web&rct=j&opi=89978449&url=https://archi.ru/files/publications/articles/bus_zak.htm&ved=2ahUKEwj5i6Wv2dmIAxWCW0EAHT8pIW0QFnoECBkQAQ&usg=AOvVaw3awjLmUh8_1tZm7tUlFkLi.
9. Владения генерал-аншефа А. В. Суворова в пределах Владимирской губернии//Труды Владимирской ученой архивной комиссии. Кн. 2. – Владимир, 1900.
10. Владимирские губернские ведомости 1843 – 1900 (все номера).
11. Владимирские епархиальные ведомости, 1900 (все номера).
12. ГАВО. Фонды15-7-402. 15-8-506. 40-1-984. 40-1-1480.  40-1-2300.  40-1-20025. 92-6-28. 93-1-168.  560-1-690.  560-1-632-001.  560-1-632-004.
13. ГАИО. Ф. Р-2953. Оп. 3. Д. 40. Л. 1 – 42 об .
14. ГАРФ. Ф. Р-5263. Оп. 1. Д. 757. Л. 1-23, ГАРФ. Ф. Р-5263. Оп. 1. Д. 51. Л. 4-11.
15. Годлевская Е. В. Суворовские места в Москве. — Суворовский сборник. Статьи и исследования. – М., 1951
16. Голышев И. Памятники деревянных церковных сооружений во Владимирской губернии. – Владимирские губернские ведомости. 1878, № 32.
17. Господь – знамя мое! Серия: духовно-нравственные и исторические традиции русской армии. Книга 1. – М., 2005.
18. Готье Ю.В. Замосковный край в XVII веке. Опыт исследования по истории экономического быта Московской Руси. Изд.2. — М., 1937.
19. Добронравов, Василий Гаврилович (1861-1919). Историко-статистическое описание церквей и приходов Владимирской епархии: [Вып. 3]. Суздальский и Юрьевский уезды / Сост. препод. Владимирск. семинарии В. Березин]. – 1896.VIII с.
20. Докладная записка о неудачном ходе строения церкви Вознесения в Смоленском Вознесенском девичьем монастыре, 5 октября 1695 г. // Смол, епарх. ведомости. 1883, № 1. С. 21.
21. Ершов А. Л. Церковь на земле Владимирской в 1930-е гг. – Владимир: Калейдоскоп. 2011.
22. Ершов А.Л. Закрытие церкви в с. Кистыш Суздальского района (заключительная статья из цикла, опубликованного в теме «Населенные пункты Ополья»). -Электронный ресурс https://nasheopolie.ru/forum/index.php?/topic/39-%D1%81%D1%82%D0%B0%D1%82%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%B8%D1%87%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B5-%D0%BE%D0%BF%D0%B8%D1%81%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D0%B5-%D0%B8-%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%8F-%D1%85%D1%80%D0%B0%D0%BC%D0%BE%D0%B2-%D0%BE%D0%BF%D0%BE%D0%BB/page__st__180__p__5297&
23. Замостьянов А. Александр Суворов. И жизнь его полна чудес. – М.: ИД «Дмитрий и Евдокия».
24. Ильин М.А. К истории русского каменного зодчества конца XVII в. // Науч. докл. высш. школы: Ист. зап. — 1958: № 2. С. 4 .
25. Информационная сводка № 4 материалов информотдела ОГПУ по перевыборам сельсоветов о работе по организации бедноты на 15 февраля 1927 г. 19 февраля 1927 г. Электронный ресурс https://istmat.org/node/53896.
26. Историко-архивные и библиографические исследования объекта культурного наследия «Памятник градостроительства и архитектуры «Васильевская церковь, 1793 г.». — Владимир, Раздел 2, подраздел 1. С. 96.
27. Историко-статистическое описание церквей и приходов Владимирской епархии: Суздальский и Юрьевский уезды. Вып. 3 – Владимир, 1893.
28. Исторический вестник . — 1900, № 5.
29. Киселев М. Ю. Деятельность Академии наук СССР по охране памятников культуры. Электронный ресурс:https://cyberleninka.ru/article/n/deyatelnost-akademii-nauk-sssr-po-ohrane-pamyatnikov-kultury/viewer.
30. Ключевский В. О. О русской истории (сборник). – М.: Просвещение, 1993.
31. Кого же выбрали? — Суздальский крестьянин, 1926, 16 января.
32. Макаров Н. А., Леонтьев А. Е., Шполянский С. В.Исследование средневековых селищ в Суздальском ополье. //Археологические открытия 2001 года. – М., 2002.
33. Материалы для оценки земель Владимирской губернии. Том XVIII. Суздальский уезд. – Владимир, 1902, с. 298.
34. Мильчик М. И., Ушаков Ю. с. Деревянная архитектура русского Севера. Страницы истории. — Л. :Стройиздат. Ленингр. отд-ние, 1981. Электронный ресурс https://www.booksite.ru/fulltext/milchik11/text.pdf .
35. Можаев Александр. Двенадцать уникальных деревянных храмов. – Электронный ресурс: https://arzamas.academy/mag/676-wooden.
36. Наемные работники в частном строительстве XVIII века. — Электронный ресурс:https://xn—-8sboamadk0cefe5fhb.xn--p1ai/publications/manufacture/naemnye-rabotniki-v-chastnom-stroitelstve-xviii-veka/.
37. Научно-проектная документация на проведение работ по сохранению объекта культурного наследия. «Памятник градостроительства и архитектуры «Васильевская церковь, 1793 г.» — Владимир, 2015. Раздел 1. Предварительные работы.
38. Научно-проектная документация на проведение работ по сохранению объекта культурного наследия «Памятник градостроительства и архитектуры «Васильевская церковь, 1793 г.» — Владимир, Раздел 2, подраздел 3. Отчет по результатам комплексных научных исследований.
39. Памятные книжки Владимирской губернии на 1844 – 1914 гг. Исторические материалы. Элексторонный ресурс:https://istmat.org/node/54211.
40. Пащенко О.М. Благочестие в дворянской усадьбе (на примере имения А.В. Суворова в Кистыше) // Стародубский сборник. — Владимир, 2020. Вып. 6. С. 39.
41. Петрухинцев Н. В корнях Суворовского древа. – Родина (журнал), 11 ноября 2010 г.
42. Петрушевский А. Ф. Генералиссимус князь Суворов: в 3 томах. Т. 1. – СПб, 1884.
43. Письмо Императорского Московского археологического общества владимирскому губернатору от 5 июня 1903 года № 105 – ГАВО. Ф. 40. Оп. 1. Д. 20025. Л. 4.
44. Письмо от 08.11.2021 г. №Т-1538 от Государственного архива Владимирской области с информацией о Храме Василия Великого в с. Кистыш.
45. Полякова М. А. Государственная система охраны культурного наследия: история и проблемы. – Владимир, 2003. С. 60. Электронный ресурс: https://museum-murom.ru/scientific-work/materialy-konferencij-muzeya/konferenciya-uvarovskie-chteniya/uvarovskie-chteniya-xi/m.-a.-polyakova.-gosudarstvennaya-sistema-ohrany-kulturnogo-naslediya-istoriya-i-problemy.
46. Православие. Электронный ресурс. http://pravoslavie.ru/54480.html.
47. Пулькин М.В. Церковное строительство в XVIII — начале ХХ века (по материалам Олонецкой губернии). — Электронный ресурс https://kizhi.karelia.ru/library/ryabininskie-chteniya—2023-materialyi-ix-konferentsii-po-izucheniyu-i-aktualizatsii-t/2228.html .
48. Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII в., описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским. — М., 1898. Вып. 3. С. 33.
49. Районы Ивановской промышленной области. Ч. 2. – Ивановское областное государственное издательство. – М. – Иваново. 1933.
50. Раппопорт П. А. Строительное производство Древней Руси (X-XIII вв.). -Электронный ресурс. https://arx.novosibdom.ru/node/1677.
51. Решение исполнительного комитета Владимирского областногоСовета депутатов трудящихся от 18 марта 1974 года № 356 «О принятии на охрану памятников культуры Владимирской области»,в соответствии с которым церковь Василия Великого в селе Кистышпоставлена на государственную охрану.
52. Рошефор Н.И. Иллюстрированное Урочное положение. — Пг., 1916. С. 13.
53. Рыбкин Н. Генералиссимус Суворов. Жизнь его в своих вотчинах и хозяйственная деятельность. – М., 1874.
54. Сахаров А. Н. Русская деревня XVII в. По материалам патриаршего хозяйства. – М., Директ-Медиа. 2014
55. Сергеев И. Домашние привычки и частная жизнь Суворова. Из записок отставного сержанта Ивана Сергеева, находившегося при Суворове шестнадцать лет безотлучно // Маяк, журнал современного просвещения, искусства и образованности // 1842. — Т. 1., Кн. 2. С. 100-108. — Электронный ресурс http://adjudant.ru/suvorov/sergeev.htm.
56. Списки воспитанников Владимирской духовной семинарии 1750 – 1900 гг. Составил Н. Малицкий. — М., 1902.
57. Списки населенных мест Российской империи, составленные и издаваемые Центральным статистическим комитетом Министерства внутренних дел. — СПб. : изд. Центр. стат. ком. Мин. внутр. дел, 1861-1885. [Вып. 6] : Владимирская губерния : … по сведениям 1859 года / обраб. ст. ред. М. Раевским. — 1863. — LIII, 283 с. Электронный ресурс: http://elib.shpl.ru/ru/nodes/16016#mode/inspect/page/342/zoom/7.
58. Тихонравов К. Н. Владимирский сборник. Материалы для статистики, этнографии, истории и археологии Владимирской губернии. – М., 1857.
59. Тихонравов К. Заметки по пути от Владимира до границы Московской губернии, по линии железной дороги. – Владимир, 1861
60. Тихонравов, Константин Никитич. Статистический список населенных местностей Владимирской губернии. — Владимир : Губ. тип., 1857. — [2], 510 с. : табл. Электронный ресурс http://elib.shpl.ru/ru/nodes/11594 .
61. Указ Суздальской духовной консистории от 11 мая 1780 года с разрешением на строительство каменной церкви во имя Василия Великого в селе Кистыш Суздальского уезда. – ГАВО. Ф. 560. Оп. 1. Д. 632. Л. 4 – 4 об.
62. Указ Суздальской духовной консистории от 16 ноября 1782 года об освящении придела во имя Александра Невского церкви Василия Великого села Кистыш. – ГАВО. Ф. 560. Оп. 1. Д. 690. Л. 4 — 4 об.
63. Устинова И.А. Книги патриарших приказов 1620-1649 годов как исторический источник. — М.: ИРИ РАН, 2011. 346 С.
64. ГАВО. Ф. Р-3789. Оп. 1. Д. 3548. Л. 213 – 220.
65. Наше ополье. — Электронный ресурс. http://nasheopolie.ru/forum/index.php?/topic/39-%d1%81%d1%82%d0%b0%d1%82%d0%b8%d1%81%d1%82%d0%b8%d1%87%d0%b5%d1%81%d0%ba%d0%be%d0%b5-%d0%be%d0%bf%d0%b8%d1%81%d0%b0%d0%bd%d0%b8%d0%b5-%d0%b8-%d0%b8%d1%81%d1%82%d0%be%d1%80%d0%b8%d1%8f-%d1%85%d1%80%d0%b0%d0%bc%d0%be%d0%b2-%d0%be%d0%bf%d0%be%d0%bb/page__st__180.
66. Электронный ресурс: https://lubovbezusl.ru/publ/istorija/suzdal/p/38-1-0-2224.
67. Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона — С.-Пб.: Брокгауз-Ефрон. 1890—1907. — Электронный ресурс. https://rus-brokgauz-efron.slovaronline.com.
68. «Антирелигиозная работа на задворках». – «Колхозный клич». 29 мая 1931 г., №6.
69. Щ. «Таким не место». – «Суздальский колхозный клич». 19 августа1931 г., №20.
70. Недоимщик. «Вылазка церковников». — «Суздальский колхозный клич». 17 июня1931 г., № 9.
71. «Вызов принимаем». – «Суздальский колхозный клич». 27 июня1931 г., № 10.
72. Очевидец. «Фокусы Арестова не помогли». – «Суздальский колхозный клич». 5 сентября 1931 г., № 23.
73. Мих. Оппортунизм Кистышевской ячейки мешает реализации займа. – «Суздальский колхозный клич». 21 июня 1932 г., № 34.
74. «На буксир отстающих». – «Суздальский колхозный клич».9 мая 1931 г., № 2.
75. Льновод. Планы не проработаны. – Суздальский колхозный клич. 14 августа 1931, № 19.
76. Кистышевский. «Кулак, член сельсовета». – Суздальский колхозный клич. 27 сентября 1931 №27.
77. Осинкин Г. Кулакам, их диктаторам и пьяницам не место в колхозе. – Суздальский колхозный клич, 1931, 26 июля, №16.
78. Бригада редакц. «Колх. Клич» Копосов и Панфилов. «Развал колхоза «10-й Октябрь». – 14 августа 1931 № 19.
79. ГАВО: Ф. 556. Оп. 111. Д. 740. Л. 1451 Ф. 301. Оп. 5. Д. 821. Л. 478

Ф. 301. Оп. 5. Д. 721. Л. 375

Ф. 556. Оп. 111. Д. 685. Л. 1226

Ф. 301. Оп. 5. Д. 656. Л. 25

Ф. 556. Оп. 107. Д. 116. Л. 190

Ф. 556. Оп. 111. Д. 201. Л. 845, 845 об., 850

Ф. 556. Оп. 111. Д. 193. Л. 861, 864 об.

Ф. 556. Оп. 1. Д. 486. Л. 260

Ф. 556. Оп. 1. Д. 488. Л. 72, 73

Ф. 556. Оп. 111. Д. 29. Л. 230

Ф. 301. Оп. 5. Д. 302. Л. 52

Ф. 301. Оп. 5. Д. 161. Л. 112

Ф. 556. Оп. 111. Д. 1145. Л. 66 об. – 67

Ф. 590. Оп. 7. Д. 228. Л. 345 об.