Выход к Чёрному морю, о котором многие столетия мечтала наша страна, открывал большие перспективы для прорывного экономического развития территорий не только новоприобретённых в степной зоне, но и старых в чернозёмном центре России. Благодаря строительству новых городов и портов: Херсона, Севастополя, а позднее Николаева и Екатеринослава, должного стать по задумке Потёмкина центром новых земель, развивался торговый флот и возрастал товарооборот всей России. Стремительными темпами осваивались огромные ранее безлюдные просторы с плодородными почвами. Численность населения возрастает во много раз, так в Азовской и Новороссийской губерниях с 1777 г. по 1787 г. с 200 тыс. до 725 тыс. чел.
Усиление позиций России в Причерноморье, наконец-то, покончившей с многовековой проблемой – турецко-татарской агрессией на южных российских землях, вызвало «беспокойство» у европейских держав вовсе не желавших роста могущества Российской империи. Англия, а после смерти Фридриха II и Пруссия всячески подталкивали Турцию к новой войне с Россией. Не отставала и Франция, открыто заявившая ещё в 1786 г., что в случае войны с турками воспрепятствует даже силой оружия проходу Балтийского флота в Средиземное море. Австрия также была ненадёжной союзницей, будучи озабоченной после смерти Фридриха своей претензией на Баварское наследство, а впоследствии и восстанием в Бельгийских провинциях, принадлежавших Габсбургам.
Военные столкновения на границах России и Турции начались ещё в 1786 г. на Северном Кавказе, где горцы во главе с чеченцем Ушурмой, объявившим себя пророком Шейхом Мансуром, при поддержке турецких властей, совершали разбойные нападения на российские форпосты и крепости.
Окончательно спровоцировало объявление Турцией войны России путешествие Екатерины II в южные губернии и Крым, предпринятое императрицей в первой половине 1787 г. в сопровождении дипломатов многих стран и австрийского императора Иосифа II. Именно тогда Екатерина воочию убедилась в богатстве земель присоединённой Тавриды, и наглядно продемонстрировала всей Европе то, что этот край в будущем будет оплотом военного и морского могущества южной окраины империи, и самым плодородным регионом, обеспечивающим экономическое процветание всей страны.
С такой перспективой не могли смириться ни европейские страны, ни тем более Турция, которую Англия, Пруссия и Франция настойчиво начали подталкивать к войне. Уже летом 1787 г. рейс-эфенди Порты потребовал от России признания верховной власти Порты над Грузией и допуска в Крым турецких консулов. Тут же Османской империей были нарушены соглашения о несмещении валашских и молдавских господарей. Вскоре российскому посланнику в Стамбуле Я.И. Булгакову был предъявлен ультиматум о возвращении Крыма Турции. Когда же Булгаков отверг явно невыполнимое требование Порты, то его прямо на приёме у визиря арестовали и заточили в Семибашенный замок. А ещё через неделю (13 августа 1787 г.) Османская империя официально объявила войну России.
Военные действия начала турецкая сторона, флот которой напал (21 сентября 1787 г.) на два российских дозорных корабля, стоявших недалеко от крепости Кинбурн, когда ещё ничего не было известно об официальном объявлении войны. На первом этапе войны османы сосредоточили свои главные усилия против Кинбурна, пытаясь овладеть этой крепостью, чтобы запереть в Днепро-Бугском лимане базирующуюся в Херсоне российскую лиманскую флотилию, а затем и уничтожить её вместе с верфями и городом.
Суворов с немногочисленными войсками оборонявший этот стратегически важный район Днепро-Бугского лимана, сорвал все планы турецкой стороны. 1-го октября в кровопролитном сражении на Кинбурнской косе Суворов, будучи сам дважды ранен, практически уничтожил 5-тысячный десант из отборных турецких войск, пытавшихся штурмом взять Кинбурн. После этого османы были вынуждены отказаться от наступательных действий, и сосредоточиться на обороне Очакова.
1-го октября османы высаживают на оконечности Кинбурнской косы 5-ти тысячный десант из отборных войск, которые укрепляются несколькими линиями ложементов и рогаток и подходят к самым стенам крепости. Только после этого Суворов выводит в поле большую часть своего 2-х тысячного гарнизона и атакует турок. Османы укрываются в своих ложементах и, пользуясь артиллерийской поддержкой кораблей своего многочисленного флота, оказывают нашим войскам ожесточённое сопротивление. Бой продолжается некоторое время с переменным успехом. Турецкое ядро отрывает голову его лошади, а сам Суворов получает сильную контузию картечной пулей. Потерявшего сознание полководца выносят из сражения, а лишившиеся своего командующего войска не удерживаются на поле боя и отступают. Пришедший в себя Суворов пытается восстановить положение и снова бросается в бой. Собрав все оставшиеся резервы и подошедшие подкрепления, он вновь атакует турецкие ложементы. Кавалерия в конном строю прорывается через укрепления, а подоспевшая пехота очищает их от османов, прижимая десант к кромке берега на оконечности косы. Турки в отчаянии от сознания, что им некуда отступать яростно контратакуют. Суворов получает новую рану – пуля пробивает ему навылет руку. Однако он остаётся в боевых порядках, не рискуя бросить свои войска. Он держится в седле, пока едва не теряет сознание, только тогда позволяет промыть себе рану морской водой и перевязать. Сражение продолжается до темноты когда, наконец, удаётся сбросить турок в воду лимана. Турецкий десант был почти полностью уничтожен, лишь нескольким сотням счастливчиков, просидевших всю ночь по горло в воде у причальной эстакады, удалось утром добраться до кораблей своего флота.
На овладение этой турецкой крепостью в 1788 г. были направлены главные силы российской армии почти полгода под командованием князя Потёмкина осаждавшие Очаков.
В этот год в Европе сформировался «Тройственный союз» в составе Британии, Пруссии и Голландии, который подтолкнул Швецию к нападению на Россию. Шведские войска осадили наши крепости: Нейшлот и Фридрихсгам, а флот вошёл в Финский залив для атаки Кронштадта и Санкт-Петербурга. Шведский король Густав III предъявил Екатерине II абсурдные требования: отдать все земли, завоёванные Россией со времён Петра I, вернуть Турции Крым. Однако агрессивные устремления Густава охладил Балтийский флот, разгромивший шведскую армаду у острова Гогланд в июле 1788 г. На стороне России против Швеции выступила (в августе 1788 г.) Дания. Однако подвергшись жёсткому давлению со стороны Англии и Пруссии, она вынуждена была прекратить военные действия.
Из союзниц у России осталась только одна Австрия, вступившая в 1788 г. в войну против Турции, но не сумевшая добиться внушительных успехов. Более того, в 1789 г. российским войскам пришлось не раз спасать австрийцев от разгрома.
После кровопролитного штурма Очакова (6-го декабря 1788 г.), закончившегося его взятием, российская армия могла, наконец, перенести военные действия на Дунайский театр войны. Турки же решили, прежде чем русские войска смогут сконцентрировать там свои главные силы, нанести удар по австрийцам, чтобы разгромить их и заставить выйти из войны. Летом 1789 г. 30-тысячная группировка турецких войск переправилась через Дунай и начала наступление на австрийский корпус принца Кобурга, который попросил помощи у Суворова. Российский полководец с небольшим отрядом своих войск (всего 8 тыс. чел.) немедленно устремился на помощь союзникам. Ему удалось опередить турок и соединиться с Кобургом, и хотя союзников было меньше чем неприятелей, Суворов повёл войска вперёд, атаковал османов и разгромил их у Фокшан.
В начале осени Суворову уже пришлось буквально спасать союзников, когда на них обрушился с почти 100-тысячной армией сам верховный визирь. И на этот раз Суворов опередил турок, приведя с собой всего 7 тыс. чел., соединившись с австрийцами, увеличив силы отряда до 25 тыс., Суворов, не задерживаясь, атаковал (11 сентября) армию ничего не подозревавшего визиря, беспечно расположившуюся тремя лагерями между реками Рымна и Рымник. Союзники последовательно разгромили все три группировки противника, штурмом взяв главный лагерь визиря, защищённый обширным ретраншементом. Турки обратились в паническое бегство, потеряв более 15 тыс. чел. Как ударная сила армия визиря перестала существовать, а сам визирь умер с горя.
Благодаря победам Суворова Россия добилась впечатляющих успехов в кампанию 1789 г., помимо разгрома полевой армии османов, были взяты замок Гаджибей (на месте будущей Одессы), крепости Аккерман и Бендеры, что позволило надёжно закрепиться на землях между Днестром и Серетом и продвинуться до низовьев Дуная.
Порта запросила перемирия и вступила в переговоры. Однако успехи России не давали покоя Англии и Пруссии, которые усилили антироссийские происки. Под их давлением Швеция продолжала военные действия против России, Польша потребовала вывода российских войск и баз их снабжения со своей территории. В 1790 г. при прямой угрозе начала военных действий против Австрии, в которой сменился император, Англия и Пруссия заставили её выйти из войны и за спиной России заключить сепаратный мир с Турцией. Пруссия с Польшей заключили союзный договор, угрожая России войной.
На шведском театре военных действий в 1790 г. Балтийский флот победил шведов в двух сражениях (у Красной горки, у Выборга), погасив боевой пыл шведского короля, едва спасшего бегством на гребном шлюпе, и чуть не погибшего, когда на его глазах русскими ядрами гребцам отрывало руки. И хотя одно морское сражение (Второе Роченсальмское) было проиграно нашим гребным флотом, Швеция пошла на заключение мира, который и был подписан в августе месяце.
В неудачном для нас Втором Роченсальмском сражении, несмотря на весь ужас катастрофы российские моряки и солдаты оказывали примеры массового героизма и самопожертвования, которые отмечали даже их противники шведы. Судьба шхерного фрегата «Святой Николай» была поистине трагична: он был лишён возможности двигаться, чтобы прорваться через строй окружавших его шведских пушечных шлюпов и ялов. Не желая сдаваться в плен капитан фрегата 23-летний англичанин Маршал, всего один год до этого прослуживший на русском флоте, отдал приказ экипажу сражаться до последнего заряда. Канониры открыли яростный огонь из всех своих орудий, однако очень скоро «Святой Николай» стал тонуть от полученных пробоин и течи открывшейся от столь ожесточённой стрельбы собственных пушек. Маршал обратился к своим морякам со словами, что он готов лучше погибнуть, чем сдаться врагам, весь экипаж в едином порыве закричал, что последует за ним. Фрегат стал быстро погружаться в воду, вести огонь из орудий стало невозможно и тогда Маршал крикнул команде: «Мне не пришлось подать вам пример, как должно побеждать, так я покажу, как следует погибать!» Он поднялся на носовую надстройку и с флагом корабля в руке ушёл под воду вместе с фрегатом. До последнего мгновения весь экипаж из 440 человек находился на палубе вокруг корабельного священника, стремясь получить последнее благословение перед неминуемой смертью. На глазах изумлённых шведов так и скрылись под водой русские моряки, старый священник с поднятой вверх рукой сжимавшей серебряный крест и молодой капитан с флагом своего корабля в руке. Шведы бросились спасать своих бывших неприятелей, но им удалось выловить из воды всего лишь пять человек.
В середине 20-го века финские водолазы обнаружили на небольшой глубине хорошо сохранившийся фрегат, которым оказался «Святой Николай». Найденные на корабле останки моряков были захоронены на русском кладбище в Котке, у стен православной церкви Святого Николая — покровителя русских моряков.
Порта разорвала переговоры о мире, и вновь начала военные действия. За оставшиеся до начала зимы несколько месяцев российская армия провела успешную наступательную операцию на Дунае, овладев несколькими турецкими крепостями и блокировав самую крупную на нижнем Дунае крепость Измаил.
Черноморский флот под командованием Ф.Ф. Ушакова нанес поражения турецкому флоту в Керченском проливе и у острова Тендра.
Однако осада Измаила затягивалась, турки сосредоточили в нём крупную группировку войск – целую армию, как минимум в 25 тыс. чел., поддерживаемую со стороны Дуная судами речной флотилии. Приближалась зима, а русская армия так и не смогла взять Измаил, и генералы, руководившие осадой, начали отводить войска на зимние квартиры. Тогда Потёмкин назначает Суворова командующим осадным корпусом и приказывает взять крепость любой ценой. Примчавшись под Измаил в начале декабря, Суворов возвращает к нему русские войска и начинает готовить их к штурму. Солдаты заготавливали фашины, делали лестницы, а по ночам тренировались в совершенствовании навыков штыкового боя и в преодолении рва и вала, специально сооружённых наподобие измаильских укреплений.
Перед рассветом 11 декабря 1790 г. шесть штурмовых колонн со стороны суши и три с Дуная на гребных судах и лодках двинулись на приступ Измаила. Несколько часов российские войска прорывались через внешние укрепления, штурмуя ров и вал. К 8 часам утра атакующим удалось прорваться внутрь крепости. На улицах города разгорелось ещё более ожесточённое сражение, каждый дом приходилось брать с боем, отчаявшиеся турки и татары не желавшие сдаваться бросались на русские штыки. Только к 4 часам дня всё было кончено, уцелевшие остатки турецкого гарнизона (около 9 тыс. чел.) большей частью перераненные были взяты в плен. Погибло защитников около 15 тыс., российские войска потеряли убитыми менее двух тыс. чел., а ранеными более 2,5 тыс. Однако общие потери вместе с легкоранеными и контужеными могли достигать 10 тыс. чел. «На такой штурм можно решиться только раз в жизни», — говорил впоследствии Суворов.
При штурме Измаила солдаты и офицеры русской армии оказали множество примеров героизма и самоотверженности. Премьер-майор князь Н.Л. Шаховской высадившийся с Херсонскими гренадерами с десантных судов на берег у восточной оконечности крепости повёл гренадер на штурм «нижней» батареи кавальера. Ворвавшись через амбразуры внутрь укрепления Херсонцы попали под удар численно превосходящих турок. В ожесточённой рукопашной схватке Шаховской рубился саблей в первых рядах, и даже когда турки отрубили ему кисть левой руки, майор не оставил своих гренадер до тех пор пока те не очистили от неприятеля батарею и пока он не получил новую рану — удар саблей по голове.
Премьер-майор С.И.Мосолов ворвавшийся на бастион во главе своего батальона Лифляндского егерского корпуса был тяжело ранен в голову — пуля попала ему в правую бровь и прошла навылет через висок. Очнувшись через некоторое время Мосолов обнаружил, что при нём осталось всего 2 егеря и один трубач, все остальные из его людей ворвавшихся на бастион были либо убиты либо ранены турками. Наскоро перевязав рану платком, приложив к ней землю смоченную слюной, Мосолов подтянул подкрепления и вновь бросился в атаку, в рукопашной схватке очистив от турок бастион. Захваченные орудия он велел обратить и открыть огонь внутрь города. Лишь после этого окончательно обессилив от потери хлеставшей из раны крови, он «позволил себе прилечь» тут же на бастионе.
Премьер-майор Л.Я.Неклюдов командовал отрядом стрелков из 128 человек Екатеринославского егерского корпуса, которые должны были огнём прикрывать наступление 2-й штурмовой колонны ген.-май. де Ласси. Когда части этой колонны попали под ожесточённый артиллерийский и ружейный огонь со стороны крепости, они залегли на гласисе так и не сумев установить лестницы для эскалады бастиона «Мухафиза-паши». Тогда Неклюдов обратился к генералу со словами: «Ваше превосходительство! Позвольте мне начинать». — С Богом! — Ответил де Ласси.
«Ребята!» — закричал Неклюдов своим стрелкам: «Вперёд! За мною! Смотрите на меня, где буду я, там и вы будьте. Вместе разделим славу и честь, — или вместе положим головы свои за Веру и Императрицу. Она матерь наша, — мы её дети. Ура! С нами Бог!»
С этими словами он бросился в глубокий ров, увлекая за собой своих стрелков. Безо всяких лестниц с помощью одних только штыков взбирались они по эскарпу рва и внешнему откосу крепостного вала, преодолев перепад высот в 9 сажень. По приказу Неклюдова стрелки подползли к орудийным амбразурам батареи и прямо из-под орудий открыли по туркам ружейный огонь после чего ворвались на бастион. Неклюдов был ранен в правую руку пулей близ левого плеча навылет, однако это его не остановило, во главе своих стрелков он захватил все орудия турецкой батареи.
Турки попытались отбить свои пушки и огромными толпами набросились на горстку стрелков. В рукопашном бою майор получил несколько новых ран: две пули попали ему в левую ногу, а в колено этой уже израненной ноги его ударили кинжалом. Истекая кровью Неклюдов, собрав остатки своей команды, вновь бросился в гущу боя наверху бастиона. Притянув на себя все силы турок стрелки его команды позволили главным силам 2-й колонны преодолеть ров, установить лестницы и взобраться на бастион. Турки всю свою ярость обрушили на горстку храбрецов остававшихся ещё вместе с Неклюдовым. Почти все стрелки его команды были убиты или ранены, сам майор получил ещё одну страшную рану — удар пикой в грудь. Турки пытались его добить в буквальном смысле — били «дрекольями» (вероятно деревянными рычагами, предназначенными для передвижения и направления крепостных орудий). Однако подоспевшие Екатеринославские егеря отбили своего командира у неприятеля, полумёртвого Неклюдова истекающего кровью вынесли на ружьях подальше от места продолжавшего ещё сражения в русский лагерь. Герой чудом выжил, несколько лет продолжая преодолевать последствия своих страшных ран.
Победы России над турками и шведами вывели из себя британского премьер-министра У. Питта, который невзирая на затраты, сколачивал новую антироссийскую коалицию из Пруссии, Дании, Швеции, Турции и Польши. Он даже был готов начать вторжение британского флота в Финский залив, с тем, чтобы весной 1791 г. атаковать Кронштадт и Петербург. Однако против этих замыслов Питта выступила вся общественность Англии, уважительно относившаяся к победоносной русской армии и флоту, и заинтересованная не в войне, а в торговле с Россией. Создание Европейской антироссийской коалиции у Британии так и не получилось, более того развалился даже «Тройственный союз». Одна только Османская империя, чувствуя за собой поддержку Англии, продолжала упорствовать. Но новые победы в кампанию 1791 г. российских войск под командованием М.И. Кутузова и Н.В. Репнина при Мачине, войск Кубанского и Кавказского корпусов И.В. Гудовича, штурмом взявших Анапу, а также и Черноморского флота Ушакова у мыса Калиакрия (31 июля), в итоге заставили Порту просить мира.
29 декабря 1791 г. (9 января 1792 г. по н.ст.) в Яссах был подписан мирный договор, по которому Турция отдавала России все земли Причерноморья до реки Днестр, возмещала ущерб за набеги на Северном Кавказе. Однако Молдавия, Бессарабия и Валахия по-прежнему должны были оставаться под контролем Порты. Кроме того не был разрешён вопрос с Грузией, хотя Турция и обязывалась впредь не допускать нападений на неё своих вассалов.
Авторы: Александр Батов и Михаил Преснухин

ВРОО «Архитектурно-исторический комплекс Генералиссимуса А.В. Суворова» реализует проект по сохранению исторической памяти А.В. Суворова и созданию музея в селе Кистыш, поддержанного Президентским фондом культурных инициатив.